если вам еще не надоели эти игры

[mrshoggoth]

Драбблы примерно по 100 слов. Может, больше. Ждать долго.
Сообщаете: фандом - персонажи/пейринг - ключ/особые пожелания
Фандомы: ориджи; южный парк; блич; реборн; триплексоголик; M&Ms; годвилль; вайс кройс; гарри поттер; по циклу Азимова про Элайджа Бейли; Hanna is Not a Boy's Name; хеллсинг; YnM; Kuroshitsuji - и еще могу вспомнить что-нибудь из аниме, если попросите (вроде лавлесс или кусаби, но это маложелательно). И разное из разряда "розовая занавеска говорит с карандашом перед тем как сгореть в огне" тоже может быть. Но, пожалуйста, не рпс.
Джен, слеш. Не гет. Фем только в виде исключения.
В остальном, желайте, чего хотите, я не боюсь вас.
Кто-нибудь?

Для  РиКа Инверс вредная,ленивая и с тапками. Оридж, фем, ключ - "Самая красивая неудачница". 197 слов

там про какую-то Машеньку

Машенька. У Машеньки были красные губы, болезненно-красные - она кусала их всякий раз, когда что-нибудь не получалось, или получалось плохо, а это случалось не так уж редко. Она кусала их, когда нервничала. Она кусала их, когда радовалась. Иногда она кусала их просто от скуки. Зимой на нижней губе Машеньки появлялась крохотная трещинка – от этого постоянного кусания и холода. Трещинка кровоточила, делая и без того яркие губы Машеньки еще заметнее.
- Ой, не повезло, - каждый раз говорила Машенька, рассматривая себя в зеркало и обнаруживая появление этой трещинки. – Вот и зима наступила, да?
- Не повезло, - передразнивала ее Люба, наблюдая за тем, как Машенька достает из сумочки гигиеническую помаду, имитирующую запах малины, зная, что скоро эта же помада окажется и на ее губах. – Неудачница.
Машенька смеялась и лезла целоваться, украдкой поглядывая на себя в зеркало.
- Самая красивая неудачница, знаешь ли.
А Люба ловила ее, не подпуская к себе, разглядывала и серьезно кивала:
- Самая.
Болезненно-красные губы Машеньки улыбались довольно, потом кривились от боли – трещинка, помните? Но тут же снова улыбались. А Любе опять приходилось пробовать эту помаду – с противным малиновым запахом и приторным вкусом – одинаковую из года в год. В конце концов, это же Машенька.
Машенька.

Для  Анне-Лийзе. Оридж; херт-комфорт, равные по положению-возрасту-статусу герои. Фраза "разве нет?" 364 слова

это ни разу не херт-комфорт, но герою сперва плохо, а потом вроде как не очень.
кто поймет, чем навеяно, будет молодцом.

- Сын мой.
Голос Господина Усердие строг.
- Я слышал, ты плохо исполняешь свои обязанности.
Робби боится поднять глаза, Робби боится смотреть, Робби боится дышать.
- Я слышал, ты уклоняешься от обязательной вечерней и утренней помощи старшим.
Робби очень, очень сожалеет. Робби раскаивается. Почему все зашло так далеко? С другой стороны, не мог же он в действительности ожидать, что старик Одо доведет дело до самого господина Усердие. До сих пор Робби о таком ни разу не слышал. К Господину Усердие обращались только в самых сложных случаях.
Да, Робби мог поздравить себя – сложнее него, случаев у старика Одо еще не было.
- Сын мой, ты будешь наказан.
- Да, Господин Усердие.

- Час трапезы! - раздается голос смотрителя. - Солнце спускается ниже, освещая лучами свой город, час трапезы близко.
Робби спешит на кухню, сегодня его очередь прислуживать за общим столом. Уклоняться от своих обязанностей ему захочется еще не скоро. Говорят, Господин Усердие суров в своей справедливости.

- Робби, что с тобой такое? – шипит Хайнц ему в ухо, по дороге на кухню, холодными пальцами залезая под воротник.
- Не смотри.
- Старик Одо не может…
- Это Господин Усердие. Не смотри.

Разносить еду даже после Старика не так-то просто. Но Робби терпит, зная, что если он не выдержит – будет только хуже. Господин Усердие не говорил прямо, что может случиться, но все знают, что из тысячи мелких проступков складывается большое наказание. На совести Робби много нарушений. Много.

- Не дергайся.
- Хайнц, ты пропускаешь ужин!
- Я на удивление плохо себя чувствую, никакого желания есть, только спать.
В руках Хайнца бинты и банка с лечебной мазью.
- Нет лучшего лекарства, чем крепкий сон, знаешь ли. Подними руки.
Робби позволяет снять с себя рубашку, но все же отворачивается. Он не может смотреть Хайнцу в глаза.
Тот молчит, разглядывая его плечи и спину.
- Господин Усердие суров, - наконец, говорит он.
- В своей справедливости, - твердо добавляет Робби.

Мазь слегка жжет, и он вздрагивает, несмотря на то, что Хайнц изо всех сил старается как можно осторожнее касаться его ожогов. Но Робби терпит. Он знает, что помощь иногда бывает болезненной, как душе, так и телу.
Сегодня Господин Усердие объяснил ему это.
Сегодня Господин Усердие показал ему это.
Разве нет?

Для  маленький грустный тролль. Kuroshitsuji, Лау Тао; "Последнее - слишком даже для меня". 180 слов

тут какие-то люди, они ведут диалоги

- У Вас есть объяснение этому?
Лау Тао устало прикрывает глаза. Сиэль говорил меньше пяти минут, но уже успел надоесть. За некоторыми людьми лучше наблюдать издалека - вблизи они вызывают слишком сильную головную боль. Даже малыш Фантомхайв может перестать казаться забавным.
- Объяснение?
- Люди умирают...
- Да, да.
- И мне необходимо найти виновных.
- Да, да.
Лау скучно. Лан Мао на его коленях зевает. Кажется, единственный, кто внимательно слушает Сиэля – его собственный дворецкий.
- Ладно, - малыш Фантомхайв становится еще серьезнее, еще торжественнее. – Перейдем к главному.
Лау улыбается. Лау кивает.
- Что у нас есть, - Сиэль загибает свои тоненькие пальчики. – Контрабанда наркотиков, это раз.
Лау довольно жмурится. Никаких доказательств.
- Курильни опия в Лондоне, это два.
Лан Мао лениво закидывает ногу на ногу.
- И жестокие убийства, происходящие в этих курильнях, пока люди одурманены наркотиком. Это три.
Лау смеется.
- Последнее - слишком даже для меня, - говорит он.
- То есть Вы отказываетесь признавать… - Малыш Фантомхайв хмурит свои бровки.
- Ведь это ни капли не забавно, - добавляет Лау, вставая.
- Удачи в расследовании, граф.

Для  solitary_happiness. южный парк, крик, что-нибудь трогательное. 331 слово

этот набор слов старается быть трогательным, очень

Это зима. Это зима, слышишь, Крейг? Не то время, когда хорошо совершать прогулки на пустой желудок. Не то время, когда можно позволить себе забыть надеть свитер - или шарф.
Зима - значит белые хлопья падают с неба. Они почти как шоколадные хлопья, ха-ха, как хлопья, только белые и не тают. Но, кажется, такие же сладкие. Кажется Крейгу. Он любит зиму.
Крейг идет по пустынным улицам - люди забились в тепло, а может, просто умерли, или уснули - впали в тягучую спячку, до весны. Кажется, мир тоже впал в спячку - или умер, оставив Крейга одного в этом прозрачном холодном - и от этого странно-остром воздухе. Холодно и безнадежно.
Тихо.
Крейг не смотрит куда идет, все направления потеряли смысл, а все смыслы растеряли направления. Крейг не знает, где останавливается закурить, его не слишком это беспокоит - ведь людей нет, и никто не сделает ему замечание - а если и сделает, то слова не прозвучат в этом пронзительном зимнем воздухе. Осыплются белым ворохом хлопьев, осыплются Крейгу под ноги - а ноги ведь не умеют слушать, ноги ничего не услышат. Крейг курит.
Дым выползает из сигареты неохотно, боязливо. Ему не хочется на холод, ему хочется сидеть в уютной трубочке из папиросной бумаги, ему хочется плавать в усталых легких Крейга.
Тихо.
Снег падает с неба - а откуда же ему еще падать - падает на землю. Как будто у него есть выбор. Пепел с сигареты тоже падает - серый ядовитый снег, снег из утомленных легких Крейга.
Когда слышится тихое звяканье - треньканье, бряцанье, бряканье? Крейг думает, что прозрачное зеркало воздуха дает трещину, раскалывается от невозможного звука.
Потом скрип двери, как расширяющаяся пасть этого пролома. И снова тишина.
А потом запах кофе - окончательный удар, сминающий последние осколки чистого зимнего воздуха, разбивающий картину белой смерти и запустения. Разбивающий картину одиночества.
Крейг оборачивается.
Твик, неодетый, взъерошенный - протягивает ему стаканчик с кофе. Его пальцы такие тонкие, хрупкие, ломкие. Дрожат, и сам Твик подрагивает от холода. Молчит и смотрит на Крейга, так мягко, так робко, так нежно.
Тихо.

Для  Jasherk. Баттерс прячет у себя Вандервайса. 380 слов

еще никто никого не прячет. а связность речи снова утеряна

- Чуваки, чуваки!
Горящие глаза Картмана внушают опасения всем. Ну, кроме Баттерса, конечно.
- Эй, чуваки, смотрите, что я нашел.
Странное существо рядом с Картманом не внушает опасений никому. Кроме Баттерса, как ни странно.
- Вы не поверите.
Эффектная пауза. Нет, пауза, которая должна была быть эффектной, но не стала.
- Он охрененно сильный!
Дружный взгляд в сторону существа. Четыре человека, это четыре пары глаз, то есть восемь - если считать по одному - но этого мало, чтобы отвлечь Вандервайса от рукава Картмана.
- Поэтому ты держишь его за руку?
Язвительный голос Кайла, это редкий и от того драгоценный звук, которым Картман отказывается наслаждаться.
- Это не я держу его за руку, это он вцепился в мой рукав, слепой ты жид. Если бы не это, я бы близко к нему не подошел, тупой ты жид. Слышишь, или мне повторить погромче, глухой ты жид?
Красноречие Картмана - сомнительное красноречие, на которое никто не обращает внимания. Стэн не обращает внимания, Кенни не обращает внимания. Даже Баттерс не обращает внимания. Кайл из всех слов почему-то слышит только "жид". О, это он пропустить не может. Он почти выказывает свое недовольство, почти-почти, но.
- Заткнись, жид. Так вот, чуваки, он охрененно сильный и у меня есть план.
Торжествующий взгляд, почти не спотыкающийся о зевок Кенни.
- Ага, Картман. До завтра, Картман.
Зевок Кенни, почти не спотыкающийся о бешеный взгляд Картмана.
- Эй! Эй, вы куда? Баттерс, стоять!
Замешательство Баттерса. Доброта Баттерса. Самопожертвование Баттерса. Глупость Баттерса? Нет-нет, самопожертвование и доброта.
- Итак, нам нужно решить, где он будет жить. Правильно я говорю, Баттерс?
Интересный, такой интересный рукав Картмана.
- Да, Эрик.
Любопытный, такой любопытный Вандервайс.
- И нам нужно как-то решить этот вопрос. Не так ли, Баттерс?
Леопольд Стотч, конечно, Баттерс, но совсем не глупец. Если бы это только могло ему как-то помочь. Самопожертвование и доброта, помните?
- Эээ, да, Эрик.
Потирать ладони, когда кто-то крепко держится за Ваш рукав не очень-то удобно, Вы замечали?
- Тогда, Баттерс, ты возьмешь его себе.
Пожалуй, он мог этого и не говорить, не так ли?
- Но Эрик! Родители...
А вот без этой реплики бы точно можно было бы обойтись. Люди произносят столько ненужных слов, как Вы думаете?
- Мы делаем общее дело. У тебя... этот. А у меня план. Так, Баттерс?
Безнадежность.
- Да, Эрик.
Самопожертвование и доброта?

Для  avinte. Оридж. Жертва оказывается страшнее маньяка и его пугает.
я только сейчас, перед выкладкой, заметила, что просили слеш. наверное, однажды я все-таки научусь читать заявки целиком. Так что я могу попробовать написать еще - на этот раз со слешем. Тем более, что тут я пытаюсь писать от первого лица, а это у меня никогда не получалось нормально. Но на всякий случай - вот 778 слов, которым не повезло оказаться несоответствующими заявке.

тут джен, пов и стыд

Скажите, Вы верите в искупление? Нет, не смейтесь. Мне нужно знать. Дело в том... дело в том, что это действительно важно.

Я не помню, когда это случилось. Прошло уже несколько лет, и все это время мне не приходилось беспокоиться о числах и днях недели. У меня были проблемы - я признаю это. Вообще, говорят, что проблемы у меня до сих пор. Может быть, они и правы.
Понимаете, дело в том, что... Я, я не знаю, как сказать. В общем, они назвали это "серийные убийства", хотя они, наверное, не правы. Все эти врачи, или кто они, знаете. Вы любите врачей? Мне кажется, только ненормальные могут их любить.
В конце концов, я же никого не убил - да я и не хотел, нет. Никогда. Что бы там кто ни говорил.

Я шел по улице. Кажется, был вечер, хотя я уже плохо помню. Знаете, бывает такое, что время суток не замечаешь - все эти утро, день, вечер и ночь как-то сереют и расплываются. Становятся одним липким комом, в котором ты запутываешься, ворочаешься и никак не можешь выбраться.
Я шел по улице, и вдруг мне на глаза попалась девочка. Такая маленькая, знаете, девочка. И меня как будто ударило - она. Ну я за ней и пошел. Не знаю, почему. Обычно оно так и получалось. Что-то было в них, в некоторых. Что-то, чего не было в остальных. Как счастливая монетка в пироге. Когда ты смотришь на кусок, и понимаешь, что нет - он не такой, как остальные. Особенный, понимаете? Разве у Вас такого никогда не было?

Ну, в общем, я за ней пошел. Она была вся такая тоненькая, аккуратная, смотреть приятно. И шла куда-то совсем одна. Кажется, все-таки был вечер, потому что я ее окликнул. Спросить, не помочь ли чем. Ну, проводить там, мало ли. Такие красивые девушки не должны ходить одни, как думаете? Сейчас всякое случается на улицах, особенно по ночам.

Так вот я ее окликнул, а она. Ну, понимаете, она обернулась. Я плохо помню - и слава Богу, мне кажется, - но что-то в ней было. Да, не такое. И... неправильное. Я искал в ней совсем другое. Я…
Я не хотел. Не хотел ее видеть. Хотел видеть не ее, ну, как Вам сказать? А ее я видеть совсем не хотел.
Она еще не до конца ко мне повернулась, а я уже знал это. Она была вся неправильная, вся. А еще она улыбалась. Господи, как хорошо, что я больше никогда не видел такой улыбки. Я еще долго боялся, что она мне сниться будет. Но как-то обошлось.
А тогда. Не знаю, как Вам объяснить, но тогда я очень испугался. Она - такая хрупкая маленькая девчушка, а улыбалась так, как будто жертвой был я. И я подумал - мысли у меня едва ворочались, но все-таки - я подумал, что надо бы отсюда сматываться. Вот тогда-то и оказалось, что я не могу сдвинуться с места. Совсем.
Я даже руками шевелить не мог. Вообще. Только стоять и смотреть, как она улыбается.
А потом она решила подойти.
Я стоял, боялся - видит Бог, я никогда еще так не боялся - а мысли все равно казались каждая весом с тонну. Медленные, меня самого раздражало, какие они медленные. Такое ощущение, что я что-то упускаю. И этот страх, от того что она все ближе. А потом я понял, что все это не просто так.
Мне почему-то показалось, что я в чем-то виноват. Хоть я и не помню чтобы я делал что-то такое уж плохое. Я до сих пор не понимаю. А она хотела, чтобы я понял. Да, точно. И она подходила. Все ближе, она хотела мне объяснить, а я мог только обделаться от страха, я уже даже стоять на месте не мог. Корчился на земле - а от нее все равно было глаз не оторвать. Знаете, как сложно иногда перестать смотреть на что-то страшное. Вроде бы и нужно зажмуриться, и рад бы, а не получается. Так и тогда. Она становилась все больше, все ближе, а я только перебирал свои тяжеленные мысли и пытался понять. Что-то.

Не помню, что дальше. Дошла она до меня или нет. Может, я отрубился раньше. И как жаль, что я не отрубился с самого начала. И как жаль, что я вообще за ней пошел, мне правда жаль. Я чувствую, что что-то делал не так, не понимаю, что, но я же искренне раскаиваюсь. Как Вы думаете, это считается?
Как Вы думаете, если я буду очень просить прощения - ну, у кого-нибудь, у Бога там, или еще у кого - мне это поможет? А может, я тогда уже все искупил? Может, она больше не придет за мной, даже если я ничего и не понял? Как Вы считаете?
Вы верите в искупление? Скажите, верите? Мне важно знать. Я всех спрашиваю. А они молчат.
Господи, пожалуйста.
Я прошу прощения.
Пожалуйста.

Для  пис_ака. Зараки, Тоусен. "Кстати, загар у тебя шикарный" (с).
Это оказалось сложнее, чем я думала. Третья попытка. Лучше, боюсь, уже не получится, у меня нет способностей к хьюмору. 342 слова

загадочная хрень, тут в одном месте надо смеяться

Стоя на пороге Веселого Сражения, капитан Зараки был не слишком рад видеть очередного странного человека со смешной прической, пытающегося произнести что-то из разряда "ты не пройдешь".
- С дороги, - скомандовал Капитан Зараки, разрубая препятствие мечом. На какое-то время это действительно подействовало.
Но, как за деревом порой обнаруживается дерево, так и за одним странно одетым человеком со смешной прической часто обнаруживается другой.
- Да что же это такое! - возмутился капитан Зараки, снова обнажая меч и выбирая местечко посимпатичнее, среди всей этой странной одежды. Достаточно симпатичное местечко, чтобы ткнуть туда своим мечом.
Но тут его остановил неуловимо-знакомый голос, раздавшийся из-под прически.
- Зараки Кенпачи.
Голос был холоден и суров. Голос готовился произнести смертельную угрозу.
- Зараки Кенпачи. Ты не пройдешь, - сообщил голос, заставив капитана утомленно вздохнуть. Нет, ему не мешало отсутствие воображения у противников. Но ему изрядно надоело слушать одно и то же.
Меч рванулся навстречу симпатичному местечку в районе солнечного сплетения этого очередного странно одетого человека. Но не достиг его. Капитан Зараки довольно ухмыльнулся - его удар был отбит, а это могло означать не только случайность, но и мастерство противника.
- А ты не так-то прост, дружок, - заметил капитан, довольно оглядывая собеседника в поисках еще одного симпатичного местечка для удара.
На это ему ничего не ответили.
- И прическа у тебя ничего такая.
Странно одетый человек что-то пробормотал, но капитан Зараки не расслышал. Возможно, именно из-за прически. Из-под прически, да.
- Кстати, и загар у тебя шикарный, - продолжил капитан, приободренный явно положительной реакцией. Он не выигрывал время, он проявлял вежливость. Ну ладно, он проявлял вежливость и выигрывал время. И хоть это было вполне очевидно, все равно не являлось достаточным поводом так дико набрасываться, как это сделал его противник.
К счастью, свои симпатичные местечки для удара Зараки знал все, поэтому с легкостью отразил атаку. В процессе он немного неуклюже взмахнул мечом, случайно испортив замысловатое переплетение волос и разноцветных тряпочек на голове этого вспыльчивого странно одетого человека.
- И что это, - начал было капитан, но осекся. - О, здравствуй, Тоусен.
Видимо, Веселое Сражение придется перенести.
Капитан Зараки тяжело вздохнул.

Для  Ave Vagina. ГП - Ремус/Гарри - Ремус очень заботливый и трогательный. действие происходит осенью
черт его знает, трогательный ли Ремус. Но заботливый точно. 139 слов

класс зарисовок, семейство бессюжетных

- Ненавижу.
- Тихо, Гарри.
- Ненавижу, когда ты так говоришь.
Взгляд Ремуса спокоен. Голос Ремуса спокоен.
Ремус спокоен.
Ему не сложно. Прежде всего, это же Гарри. Ради него можно сделать гораздо больше, чем просто быть спокойным. Быть терпеливым. Предупредительным.
Ремус смотрит на листья под своими ногами. Мертвые, они опали с деревьев. Мертвые, они высохли на земле. Но в такой тихий пасмурный день они не выглядят ни сухими, ни мертвыми. Они выглядят так, словно сейчас полетят.
- Тебе не понять, - говорит Гарри. Грустно слышать это от него. Ремус тихо вздыхает.
- Ты никогда не был на моем месте, - говорит Гарри. Это правда, но. Но слышать это по-прежнему грустно.
- Ты понятия не имеешь, что я чувствую, - говорит Гарри.
Взгляд Ремуса спокоен. Руки Ремуса осторожно поправляют шарф Гарри. Ему не сложно, совсем не сложно.
Это же Гарри.

Для  Koito. годвилль. Господин Пэ Жэ, Томный Властелин, фраза "прольем свет на это деликатное дело"
Содержит призрачную отсылку к ее фику Страшная месть. 289 слов

опасносте, тут фигурируют матримониальные планы на межрасовые союзы

- У Вас есть, что мне сказать, - замечает Господин Пэ Жэ, встретившись однажды с Томным Властелином, где-то в окрестностях Долины Стволовых Клеток.
- Вероятно, - неторопливо отвечает Томный Властелин.
- Так прольем свет на это деликатное дело? - это предложение кажется разумным.
До тех пор, пока Томный Властелин не начинает говорить.
- Дело в том, что...
Его речь тянется, гласные в ней тянутся, минуты тянутся.
- ... довольно необычно, Вы не находите?
Господин Пэ Жэ рассеяно разглаживает ладонями складки на своих голубых штанах.
- Да, да. Вы, кажется, правы, - отвечает он после паузы.
- В таком случае...
- Нет, нет, не продолжайте - поспешно прерывает его Господин Пэ Жэ. Таких неприлично-медленных ораторов он не видел и не слышал со времен своего детства и плотного общения со дедушкой Господином Пэ Жэ Первым.
- Я нерпеменно обдумаю все, что Вы имели сказать об этом... ээм
- Твайсе, - неторопливо подсказывает Томный Властелин.
- Да, Твайсе, - поспешно соглашается Господин Пэ Жэ, делая мысленную пометку узнать из более, эм, бойких источников, кто это такой. - Обдумаю и непременно приму меры. Уж будьте уверены.
- Но это же не совсем законно, - неуверенно тянет - ах, тянет - Томный властелин.
Не совсем законно? Уже который раз в своей жизни Господин Пэ Жэ думает, что иногда лучше все-таки слушать собеседников.
- Не совсем законно?
- Браки между монстрами и героями, - эти слова выбираются из Томного Властелина вроде как даже чуть быстрее, чем обычно. Должно быть, подгоняемые обеспокоенным тоном.
- Монстрами. И героями. Браки, - уточняет Господин Пэ Жэ.
- Вы знаете, - обиженно выговаривает Томный Властелин. - Иногда мне кажется, что Вы меня совсем не слушаете.
- Да, действительно, - рассеянно отвечает Господин Пэ Жэ.
В самом деле.
Очень деликатное дело.