London Pool

[шоггот на крыше]

Рассказ "London Pool". По-прежнему стимпанк. Но теперь вместе с мистикой. Первый кусок

Джонни сидел перед зеркалом. Минуту назад потухла последняя свеча, а камин зажигать было лень. Поэтому Джонни сидел в темноте. Можно было, конечно, включить газовый рожок, но за газ надо было платить, а у него уже два дня как не было работы.

Массивное зеркало в вычурной раме досталось Джонни от каких-то дальних родственников по материнской линии. Оно уже давно потускнело и казалось, что в нем клубится какой-то серый туман. Джонни любил рассматривать этот туман, ему казалось, что тот смотрит на него в ответ.

- Нужно найти что-нибудь поесть, не правда ли? - сказал Джонни.
- Да, вот только для этого нужны деньги, - ответил он сам себе.
- Но у меня нет денег, - со вздохом констатировал Джонни.
- Ну так найди, - издевательски посоветовал он сам себе.

На улице шел дождь. Джонни не видел, мешали заколоченные окна, но хорошо представлял, как тяжелые грозовые тучи пытаются задушить Лондон в своих пасмурных объятьях. Хотелось есть. Если бы у Джонни были деньги, он заглянул бы в небольшую забегаловку неподалеку. Или сходил к миссис Мисер, у которой снимал эту комнату, и попросил каких-нибудь продуктов. Но у Джонни уже два дня не было работы, а значит, не было и денег. К тому же скоро вечер, так что надеяться на нормальный заработок до завтрашнего утра бесполезно. Конечно, у Джонни возникали мысли поискать «не нормальную» работу, но это было бы все равно, что признать свою слабость, а для этого было еще слишком рано. Для этого он был еще недостаточно голоден.

- И что, так и будешь тут сидеть? – спросил Джонни не то у самого себя, не то у своего отражения. Впрочем, есть ли разница?
- А что ты предлагаешь?
Тусклый свет, пробивавшийся через щели в забитых ставнях, попадал на зеркало. В практически кромешной темноте комнаты было видно только, как блестят, отражаясь в нем, белки глаз Джонни.
- Все-таки выйти на улицу и проверить свое везение.
- Ладно, - ответил Джонни не то сам себе, не то своему отражению в зеркале.

Возможно, правильнее было бы дождаться утра и попробовать наняться помощником какому-нибудь лавочнику. Или в какую-нибудь харчевню, или что-то вроде, там, мыть посуду, подметать полы. Лучше, конечно, в харчевню, тогда бы он мог перехватить что-нибудь на кухне и сэкономить на еде.
- Да ладно, ты же только попробуешь. Проверишь, не повезет ли случайно. Ты же не будешь специально что-то искать, - попытался успокоить себя Джонни. - Повезет… А что, если ему повезет наткнуться на «плохую» работу? Он не хотел этого. Но Джонни был слишком голоден.


Дождь уже закончился, и люди, робко поглядывая на небо, нерешительно выбирались на улицу из своих временных убежищ. Рабочие, которые что-то копали неподалеку от скобяной лавки, шумно переругивались. Джонни посмотрел на их странные инструменты и слегка передернул плечами. Вместо нормальных лопат те использовали какие-то здоровые металлические махины, соединенные чем-то наподобие шлангов со зловещего вида машиной, которая издавала ужасный шум и тряслась. Кроме того, от нее почему-то шел дым, так что Джонни, как и большинство прохожих, поспешил пройти мимо как можно быстрее.

Тучи снесло неизвестно откуда взявшимся ветром и стало немного светлее. «Что ж, возможно, все еще не так уж и плохо,»- подумал Джонни и отправился по направлению к небольшой забегаловке, вывеска над которой изрядно пострадала от времени и плохой погоды, так что надпись стала совсем неразборчивой. Кажется, там было сказано что-то про рыжего кота, но Джонни был не вполне уверен.
Внутри было темно и грязно, впрочем, как и везде, где он когда-либо бывал. Сегодня Джонни везло – хозяин сразу же согласился его взять. Оказалось, что прежний помощник умудрился в драке сломать руку, и поэтому замена пришлась очень кстати. Но как же Джонни мог забыть, что просто так удачи не бывает. За все надо платить, да, за все.

Он как раз забирал с одного из столиков грязные тарелки, когда почувствовал чей-то настойчивый взгляд. Он обернулся, но успел увидеть только проблеск желтых глаз, как вдруг началась стрельба. Мужчина, сидевший за тем столиком, который Джонни убирал, сполз на пол с пулей ровно в середине лба. Его сосед молниеносно выхватил револьвер и принялся отстреливаться. Джонни застыл на месте, обреченно спрашивая себя, возможно ли вообще все происходящее. Перестрелка днем, при свидетелях, в Лондоне. Это, в конце концов, не какой-нибудь Дикий Запад, это столица Великобритании!
«Кажется, сегодня поесть не удастся,» - печально размышлял Джонни, пробираясь к выходу. На улице он решил не привлекать к себе излишнего внимания и быстро свернул в ближайший узкий переулок.

Дома стояли вплотную друг к другу, верхние этажи тяжело нависали над нижними. Переулок, в который попал Джонни, оканчивался глухой стеной какого-то здания. Пахло сыростью и помоями. Не самое лучшее место даже в яркий солнечный день, а уж в преддверии ночи…

Джонни остановился перед стеной и принялся ее внимательно изучать. На самом деле, в ней не было ничего примечательного, обыкновенная стена старого трехэтажного дома. Но Джонни для чего-то потрогал ее поверхность, осмотрел трещинки и, казалось, даже принюхался. Потом, еще раз окинув ее взглядом, отправился прочь из тупика.

Однако, как он и ожидал от своего везения, было уже слишком поздно. Обладатель золотистых глаз и револьвера шел ему прямо навстречу. Вообще-то Джонни предпочел бы пройти мимо и, несмотря на то, что в узком переулке было не развернуться, все же сделать вид, что ничего не происходит, никто никого не видит, и его вообще тут нет. Но это было бы слишком просто.
Должно быть, именно эта мысль пришла ему в голову, когда он, невозмутимо глядя на незнакомца, сообщил:
- А там тупик.
- Вот как, - усмехнулся мужчина.

В узких проходах между домами, когда верхние этажи мрачно нависают над нижними, не слишком-то хорошее освещение, но это не стало такой уж помехой для Джонни, когда ему вздумалось разглядеть своего собеседника. На самом деле, он никогда не умел определять на глаз возраст людей, так что на этот раз предпочел даже не гадать. Ну, молодой мужчина – и довольно. Из-под его распахнутого плаща виднелась светлая рубашка и черная жилетка довольно приличного качества. Но самым примечательным элементом в его облике был, пожалуй, револьвер, кажется сорок пятого калибра, который просто отлично смотрелся в его руке. Правда, Джонни бы предпочел, чтобы эту замечательную картину наблюдал не он, а кто-нибудь другой. Кто-нибудь, кому бы нравилось, когда его хватают за шкирку и приставляют к виску оружие.

- Послушайте, мистер, я очень хочу есть, а из-за вашей выходки сегодня я лишился заработка. Вы уже решайте скорее, пристрелить меня или отпустить, - произнес Джонни, изворачиваясь, чтобы заглянуть мужчине в лицо.
Тот только снова усмехнулся и практически отволок его обратно к стене дома, перегораживающего выход из тупика.
- Знаете, мистер, за деньги я довольно-таки многое умею, - начал было Джонни, но потом передумал. - Хотя нет, это, скорее всего, вас не интересует.
- А что же меня интересует, на твой взгляд?
- Возможно, вас заинтересуют вон те люди?
Мужчина оглянулся. Грязные стены домов, ветер гоняет обрывки какого-то мусора, словно издалека доносится уличный шум. Где-то вдалеке истошно орет кошка.
- Ты их видишь?
- Они так шумят, их сложно не заметить, - усмехнулся Джонни.
Вокруг собрались темные тени. Они были чуть более плотными в центре, с немного рваными краями. У них не было глаз, но они смотрели, у них не было ртов, но они не переставали что-то тихо шептать. Джонни моргнул, а в следующий момент вокруг стояли люди. Или не вполне люди.
- Ты говоришь, мы шумим, Джонни? – спросил один из них.
- Да, Карлос, вы топаете как солдаты на параде. А ведь вас всего пятеро.
Мужчина оскалил зубы и пристально посмотрел на Джонни, к чьему виску все еще был приставлен револьвер.
- Знаешь, Марий, ты выбрал довольно-таки неудачную жертву.
- Откуда тебе знать? Может быть, как раз слишком удачную? Джонни, мне почему-то кажется, что ты тоже недолюбливаешь этого ублюдка…
Карлос предпочел не дожидаться окончания предложения и выстрелил, целясь в Джонни. «Значит он считает, что я более опасен?»- подумал тот, уворачиваясь, - «Или у него какое-то еще дело к этому Марию? Что у него вообще за имя такое? Больше подходит какому-нибудь монстру». На этой мысли Джонни предпочел остановиться.
- Бежим или убьем их? – прошептал Марий на ухо Джонни.
- Я думаю… кого-то определенно следует убить.
Джонни кинулся на ближайшего мужчину, впечатывая его в стену. Марий чуть рассеянно проследил за смазанным движением и, внезапно опомнившись, принялся отстреливаться от Карлоса. Оказалось, что огнестрельное оружие из всех пятерых было только у него.
Мясо и кровь, клочья и капли летели во все стороны. Когти, ножи, револьверы. Джонни снова потерял себя. Очнулся он, со вкусом раздирая кому-то горло.
«Черт! Пора убираться отсюда,» - подумал Джонни и махнул рукой, привлекая внимание Мария.
- За мной!
С разбегу Джонни попытался было забраться по стене, цепляясь за неровности кончиками пальцев, но где-то на середине соскользнул вниз. Неожиданно он почувствовал, как что-то поднимает его вверх и перебрасывает прямо на крышу.
«Марий? Я все-таки был прав,» - подумал Джонни и даже вздохнул. Вслед за этим он увидел взметнувшиеся полы плаща и почувствовал крепкую хватку чуть повыше локтя.
- Шевелись.
- Да-да, я уже, - пробормотал Джонни, едва поспевая за своим неожиданным союзником.
Перед краем крыши тот внезапно подхватил его на руки и спрыгнул.
- Эй, дальше я могу сам. К тому же, надежней будет разделиться.
- Да, возможно ты прав, - кивнул Марий, ненадолго останавливаясь, чтобы спустить Джонни на землю. – Тогда до встречи?
- Может быть,- улыбнулся тот и, добежав до конца переулка, затерялся в толпе. Марий еще немного помедлил и последовал его примеру.

Джонни сидел на крыше. В небе светила чуть желтоватая луна. Он смотрел на дома, смотрел на то, как из их труб вырывается практически неразличимый на фоне ночного неба дым, много-много дыма. Но это всего лишь камины.
Сейчас ночь, но некоторые заводы все еще работают, они не останавливаются никогда, и черный дым валит и валит из их труб, застилая и без того грязное небо над Лондоном. Джонни задумчиво рассматривал виднеющиеся вдалеке трубы. Они впивались в небо, словно зубы неведомого монстра, нового чудовища, имя которому прогресс. Имя которому наука. Имя которому техника. Монстр, взращенный человеком, прирученный им и обращенный против природы. Обращенный против Бога. И, в конце концов, обращенный против самого человека.
Гнусный монстр с ядовитыми клыками, которые отравляют медленно, доставляя удовольствие на грани мучения, заставляя чувствовать себя всесильным, заставляя чувствовать себя сильнее Создателя, сильнее мира. Он проникает в твои сны, он проникает в твои мысли, он хочет проникнуть в твою душу, но, как правило, не успевает. Люди такие хрупкие существа, они умирают задолго до того, как он подбирается хоть немного ближе к ней.
Джонни смотрел на черные смердящие клыки этого монстра и улыбался. Ему нравилось думать, что гибель этого мира уже близко.

Если повиснуть возле самого края крыши, можно нащупать кончиками пальцев ног небольшое отверстие. Когда ты обопрешься на него хотя бы одной ногой, ты сможешь осторожно опустить одну руку и перехватиться за небольшую, прибитую где-то на уровне пояса деревяшку. А дальше… Дальше тебе следует действовать быстро и, повиснув на одной руке, искать ногами край оконной рамы. Это очень сложно, распластавшись на вертикальной поверхности стены, чуть присесть и перехватиться другой рукой за практически незаметное отверстие, находящееся где-то под животом. Но если ты как следует будешь за него держаться, дальнейший путь не составит труда. Просто спуститься в чердачное окно и проследить за тем, чтобы ничего не опрокинуть. На чердаке у миссис Мисер хранятся разваливающиеся бесполезные вещи, оставшиеся от прежних постояльцев, подаренные друзьями или родственниками.
Потом тебе нужно только бесшумно спуститься по страшно скрипучей лестнице и можно считать дело сделанным. Вот здесь, в небольшой каморке и находится цель твоего путешествия. Твой дом.

Джонни сидел перед зеркалом. На этот раз он все же зажег камин и теперь смотрел на красноватые отблески на мутной зеркальной поверхности. Туман неторопливо клубился, внимательно рассматривая Джонни.
- Ты так и не поел, - сказал он сам себе.
- Зато кого-то убил.
- Прекрати! – прошептал Джонни, вскакивая со стула и отходя в другой конец комнаты.
- Я не хотел… не хотел убивать.
- Нет, дорогой, ты хотел.
- Нет!
- Признай, тебе это нравится.
- Нет!
- Признай, это так приятно, когда чья-то плоть раскрывается под твоими ножами. Так приятно, когда чья-то кровь стекает по твоему лицу. Она пахнет теплом и смертью.
- Нет, нет, нет! Прекрати! Это не правда! – он метался их угла в угол своей маленькой каморки и быстро сжимал и разжимал свои длинные тонкие пальцы.
- Джонни, Джонни, сложно быть воспитанным убийцей и не перенять у него хоть что-то.
- Нет, ты ничего не знаешь!
- Кто ничего не знает? Я? Джонни, но ведь я – это ты, забыл?
- Да, - прошептал он, вновь подходя к зеркалу, - да, я – это я. И хватит об этом.
Он неуверенно протянул дрожащие пальцы к его ледяной поверхности и слегка ее погладил.
- Я это я, - проговорил он.
Следовало ложиться спать, завтра с самого раннего утра нужно отправляться искать работу.

Во сне Джонни видел Освальда. Было утро, он разбирал и чистил свой любимый револьвер, напевая песенку про трех сумасшедших сестричек:

- Сестренка одна не любила воды.
Вторая боялась открытых дверей.
У третьей настойчивый страх темноты,
И каждый фонарь разговаривал с ней.

Джонни сидел на стуле, подобрав под себя одну ногу, и следил за его работой.
- Пойду-ка я схожу за виски, а ты, малыш, последи за револьвером, чтоб не убежал.
Когда Освальд ушел, Джонни осторожно присел на корточки перед оружием и принялся внимательно его разглядывать. Почему-то ему казалось, что оно чем-то недовольно.
- Что такое? – спросил Джонни.
В ответ на его слова, револьвер немного изогнул ствол. Потом у его основания появилось небольшое утолщение, как будто бы что-то большое и круглое растягивало его изнутри и продвигалось по направлению к дулу, а это очень пугало Джонни. Наконец, это что-то подобралось вплотную к отверстию, и Джонни испугался, что револьвер сейчас не выдержит и лопнет, но этого не случилось. Из ствола с громким чавкающим звуком появилась огромная многоножка, свернувшаяся в клубок. Она выкатилась на стол, резко распрямилась и принялась изучать Джонни, нервно перебирая передними лапками. Тот немедленно отшатнулся, зажимая себе рот, чтобы не закричать, как вдруг почувствовал руку на своем плече.
- Возьми ее, - сказал Освальд, - корми ее только бараньей печенью первые три недели, а потом она вырастет и станет отличной пушкой, Джонни. Ну же, давай, - и подтолкнул его ближе к многоножке.
Джонни неуверенно протянул к ней руку, но заметил непонятно откуда взявшиеся челюсти и испуганно ее отдернул.
- Ничего, это только сначала немного страшно, - утешающее погладил его по голове Освальд, - потом ты привыкнешь. Да и кусается она почти не больно.
Многоножка, сверкая на солнце своим плотным хитиновым покровом, чуть приподнялась на хвосте и принялась размахивать передними лапками, и щелкать жвалами, которые почему-то издавали резкий металлический звук. Потом она стала чуть больше и резко бросилась прямо в лицо Джонни.
Проснулся он, по старой детской привычке зажимая себе рот рукой. Он еще долго разглядывал свои дрожащие пальцы и пытался успокоиться. Потом он начал одеваться.

Для этого Джонни пришлось зажечь свечу. У него, конечно, была в комнате старая лампа, но масло в ней уже давно закончилось. Надевая серую рубаху, уже порванную на левом локте, он задумчиво смотрелся в зеркало. Когда-то не так давно у Джонни была даже жилетка, но ее пришлось выбросить, после одной из схваток с Карлосом, когда она так пропиталась кровью, что Джонни не захотел даже пытаться ее отстирать.
Карлос уже не был человеком, поэтому Джонни надеялся сберечь свою последнюю рубашку, не выходя на улицу после захода солнца. Днем же его одежда была в безопасности, если, конечно, обращаться с ней достаточно аккуратно.
Карлос был из тех, кого называют Цветами Улиц, и считал себя в некотором роде преемником Освальда. Этот факт больше всего бесил Джонни, потому что на самом деле его приемный отец всегда терпеть не мог этого бездарного выскочку. Конечно, можно было оспорить права Карлоса и самому занять его место, но Джонни уже давно решил, что он будет простым горожанином, чего бы это ему не стоило.
- Ну конечно, - горько усмехнулся он собственному отражению, - и поэтому ты теперь убиваешь бесплатно, хотя и мог бы получать за это отличные деньги. Подумать только, сколько желающих увидеть Карлоса мертвым. Достаточно только взять у кого-нибудь из них деньги и, наконец, сделать то, чего так давно хотелось.

Вода в тазике для умывания была отвратительно холодной. От нее ломило суставы, Джонни казалось, что, если он постучит пальцами по стене, кончики разлетятся маленькими ледяными осколками. А потом будут таять и превратятся в маленькие красные кровавые лужицы.
Но Освальд всегда говорил, что день необходимо начинать с умывания и никак иначе. Джонни безоговорочно верил ему, пока тот был жив, и не собирался что-то менять после того, как он умер.

Толстый лавочник, которого Джонни все же смог уговорить нанять его для уборки, оказался на редкость понимающим человеком. Он даже дал ему кусок плотного, тяжелого, чуть солоноватого хлеба, перекусить перед работой. Джонни сидел на каком-то ящике и жевал его, вцепившись обеими руками.

Работать было не сложно, тем более что лавочник не повышал голос и не пытался его бить. Вообще, этот толстый неуклюжий человек нравился Джонни, и он даже позволил себе представить, что было б, если бы тот оказался каким-нибудь его родственником, например, дядюшкой. Они бы жили вместе. Лавочник бы вставал каждый день очень рано и шел открывать свою лавку, а Джонни ему помогал. Изо дня в день, глядя на облака, глядя на тучи, глядя на звезды. Джонни пытался представить, каково это, когда каждый твой день похож на предыдущий. Он не думал бы о том, как не порвать последнюю рубашку и чем бы заплатить миссис Мисер, не умолял незнакомых людей дать ему работу. Не было бы этих безумных и практически безрезультатных стычек с Карлосом. И уж конечно, не было бы зеркала. «Ужасно,» - подумал Джонни. А что, если бы не было так же и того единственного, чем он дорожил в этой жизни – его воспоминаний об Освальде? «Нет-нет-нет, - подумал Джонни. – Никогда такого не будет».

Время уже перевалило далеко за полдень, когда колокольчики над входной дверью тонко зазвенели, возвещая о приходе еще одного посетителя. Им оказался невысокий мужчина, довольно состоятельный на вид. Джонни посмотрел на его пухлые губы, отвратительно гармонирующие с острым коротким носом, и отвернулся. Он знал этот тип людей: если не обращать на них внимания, все еще может обойтись, но если они заметят, что ты на них смотришь, придется выслушивать или упреки, или просьбы, или еще что-нибудь.

Но, судя по всему, было уже поздно.
- Мальчик, - позвал мужчина.
Лавочник слегка нахмурился и вопросительно посмотрел на Джонни.
- Слушаю, мистер.
Джонни не стал подходить, просто повернул голову.
- Послушай, мальчик, я видел тебя вчера. Ты искал работу. Тебе не хватает денег?
Лавочник нахмурился еще больше и сделал крохотный шажок в направлении посетителя. Джонни отметил это движение и решил, что не ошибался, хорошо думая об этом человеке.
- Почему вы спрашиваете, мистер?
- Знаешь, у меня много денег, мальчик. Ты столько в жизни не видел. Тебе никогда не заработать столько здесь. А я куплю тебе все, что захочешь, если ты пойдешь со мной.
Лавочник сделал еще один, теперь гораздо менее уверенный шажок в направлении мужчины. Джонни смотрел на посетителя пустыми глазами и вспоминал, сколько денег они с Освальдом получили, когда угробили одного уже практически легендарного монстра, окончательно съехавшего с катушек. Тот убил трех дочерей заказчика. Убил и изнасиловал трех его дочерей, старшей было семнадцать. Младшей восемь. Джонни видел тело. Она была маленькой девчушкой со светлыми кудряшками. Скорее всего, очень славной и веселой. Ну, до того, как превратилась в практически бесформенный кусок мяса. Им с Освальдом тогда потребовалось около трех дней, чтобы выследить монстра, и еще два, чтобы убить. Говорили, что восьмилетнюю девочку он замучил последней, после того, как расправился с двумя ее сестрами. Освальд тогда дал Джонни выстрелить первым. Тот сделал целых два выстрела, в оба глаза. Ему было тогда десять лет. Кто-то бы мог обвинить Освальда в том, что тот безнадежно губит психику ребенка, но только не Джонни. Возможно, именно эти воспоминания помогли ему удержаться в реальности после смерти Освальда. Да и он не очень-то представлял, куда уж дальше можно загубить психику ребенка, который в пять лет оказался свидетелем гибели своих родителей от рук такого же взбесившегося монстра. Он и сам погиб бы, если б не Освальд. Он был тем, кто пристрелил того монстра, он был тем, кто спас Джонни жизнь. Он был тем, кто вырастил и воспитал Джонни. Кто заботился о нем. Кто учил его. Он был тем, кого Джонни любил.
Когда Джонни, наконец, снова обратил внимание на посетителя, он обнаружил, что тот пятясь выходит из лавки, глядя на него испуганными глазами.
- Эй, ты в порядке, парень? – неуверенно спросил лавочник, тоже чуть отодвигаясь от Джонни.
Тот моргнул и приветливо улыбнулся:
- Да, спасибо вам, мистер.

Получив деньги после закрытия лавки, Джонни отправился в таверну, чтобы поесть. Уже на выходе из нее, он столкнулся с Марием.
- А вот и ты, Джонни, - с какой-то мрачноватой улыбкой поздоровался тот. - Пошли, нужно поговорить.
Джонни равнодушно пожал плечами и пошел за Марием.

Дома так теснились, казалось, они пытаются забраться друг на друга. Пахло, как и везде, помоями. Снова было такое ощущение, что шум оживленных улиц доносится сюда как из другого мира. А здесь царство тишины и легких шорохов. Джонни посмотрел на небо. Оно темнело, значит, скоро вечер, значит…
Закоулок, в который завел его Марий, ничем не отличался от тысячи подобных закоулков, разбросанных по всему Лондону. Кто-то о них не подозревает, кто-то их не замечает, кто-то их избегает. Марий предпочитал в подобных местах разговаривать. «Что ж, послушаем,» - подумал Джонни.

- Джонни, ты давно знаком с Карлосом?
- Плохое начало беседы. Я же не спрашиваю, почему он пытается тебя убить.
Марий чуть озадаченно посмотрел на Джонни и улыбнулся.
- Хорошо, малыш. Тогда послушай, что я тебе сейчас скажу. Придется начать издалека…
Джонни слегка вздрогнул. «Малыш,» - так его называл Освальд. Он говорил так, и трепал Джонни по голове своей теплой крепкой ладонью. А Марий продолжал что-то взахлеб рассказывать:
-… и это почувствовали многие. Мы не знаем, что делать. Может быть, бежать, скрыться или что-то еще.
- Марий… прости, но… бежать от чего?
- Ты не слушал, - чуть укоризненно произнес Марий. - Я не могу сказать, от чего именно, Джонни, я не знаю. Никто не знает. Но мы чувствуем, что оно надвигается, и мы чувствуем, что оно погибельно.
«Погибельно? Какая глупость. Оно? Что за бред?» - лениво пронеслось у Джонни в голове и он спросил:
- То есть, ты хочешь сказать, что Нечто хочет нас всех убить?
Марий испуганно отступил на шаг, его глаза ели каждый миллиметр лица Джонни. Возможно, у него даже дрожали руки. Страх, страх – вот что было в каждой детали его облика. Страх, мягко перетекающий в ужас, в панику. Ох, монстры умеют бояться? Ну еще бы. Терпкий и такой плотный, такой ощутимый запах страха наполнял ноздри Джонни. А ведь лицо Мария уже вновь застыло в каменной гримасе, но запах не уходил.
- Ты что-то знаешь?
- Да нет, просто так сказал, - Джонни было не по себе от подобной реакции.
- Ты что-то знаешь!
- Тихо, Марий, спокойно. Слушай, я ничего не знаю, я впервые слышу о чем-то подобном, но мне известно, у кого можно спросить. Понимаешь? У меня есть знакомая предсказательница, Мария. Давай сходим к ней, ты задашь все вопросы и послушаешь, что она скажет. Хорошо?
- Ладно. Предсказательница? Это может быть полезно.
Джонни оставалось только завидовать той скорости, с которой Марий взял себя в руки.

Мария жила почти в такой же комнате, как и Джонни. То есть в маленькой темной каморке. Когда они постучали, на пороге показалась предсказательница - худая женщина с изможденным, но все же красивым лицом. Вяло улыбнувшись Джонни, она предложила гостям войти.
Темная захламленная комнатка, в центре которой было постелено одеяло, словно дополняла облик Марии, ее спутанные волосы, ее платье с оторванным рукавом, даже ее босые ноги. Предсказательница плавно опустилась на одеяло и кивком предложила гостям присоединиться.
Джонни сел, поджав под себя ноги, между двух внушительных заплат, резко выделяющихся на ткани. Он бы предпочел устроиться повыше, где не так ощущался сквозняк, но предсказания почему-то зачастую включали в себя именно сидение на полу. По крайней мере, предсказания Марии.
Некоторое время они просидели в тишине. Джонни не мог удержаться от воспоминаний о своих прошлых посещениях предсказательницы вместе с Освальдом. Казалось, с того времени Мария совершенно не изменилась, разве что раньше платье было немного иного оттенка, да, возможно, был оторван другой рукав. Она по-прежнему ходила босиком, ей совершенно не мешал ледяной пол. Ее спутанные волосы по-прежнему торчали во все стороны. И уж что точно не изменилось, так это выражение ее лица, отрешенное и одновременно предельно сосредоточенное. Казалось, ее глаза сфокусированы на чем-то, что находится за пределами этого мира. Не хватало только Освальда, с легкой улыбкой наблюдающего за Джонни. Со дня его смерти прошел почти год, но разве можно было привыкнуть? Разве можно было смириться с тем, что он никогда больше не будет сидеть по утрам за столом и чистить свой ненаглядный револьвер? Разве можно было забыть его добродушные шутки и мягкую улыбку?

В дальнем углу комнаты послышалось шуршание, которое сменилось топаньем маленьких ножек по дощатому полу. Джонни подумал, что в последнее время крыс в Лондоне стало больше. Он огляделся по сторонам. На столике горела масляная лампа и давала довольно-таки неплохое освещение, по крайней мере, в сравнении с тем, к которому Джонни привык. Марий неподвижно сидел рядом, казалось, он смог заставить свою кожу превратиться в камень или еще что-то такое, и напоминал скорее предмет обстановки, чем живое существо.
Топот затих. Возможно, крыса скрылась в какой-то только ей известной щели, решив, что в этой комнате нет ничего интересного.
Наконец, Мария заговорила:
- Зачем вы пришли?
Джонни чуть слышно вздохнул и ответил:
- За советом.
- Возможно, ты тоже почувствовала что-то, не так ли, предсказательница? Что-то надвигающееся… - задумчиво проговорил Марий.
- Что-то ужасное… - подхватила та.
- И Оно все ближе.
- Да.
- Может ли это быть концом?
- Нет, - прошептала предсказательница, - еще рано. Это погубит не всех.
Джонни наконец заинтересовался происходящим:
- А только избранных?
- Да, только тех, кто чувствует… Они должны бежать, или им не спастись. Они и будут бежать, они не могут иначе, но не все успеют скрыться.
Джонни задумчиво покачал головой и сказал:
- Я ничего не чувствую.
- О, ты еще почувствуешь, Джонни. И даже увидишь.
- Но почему?
- Невозможно жить с монстрами и оставаться до конца человеком.
Джонни почувствовал, что ему сложно дышать:
- Но я же не…?
- Нет, - успокоила его предсказательница, - но те техники, которым обучал воспитавший тебя, обострили твои чувства. Люди могут быть не слабее монстров, ты это знаешь.
- Да… не слабее, - рассеяно повторил Джонни, вспоминая Освальда. Тот был действительно профессионалом своего дела. Настоящим мастером, кроме того, убийство было у него в крови. На самом деле, не так уж важно, монстр ты или человек. Оба могут быть действительно ужасными.
- Я дам тебе предсказание, Джонни, потому что должна, и в память о том, кто воспитал тебя.
Мария прикрыла глаза, и некоторое время сидела в тишине, держа руку Джонни.
- Ты… - тихо начала она, - ты танцующий для него, танцующий в пустоту. Над вечной дорогой застыло мрачное марево лет. Она уводит на небо, она уводит под землю, она уводит в море. Она ведет в пустоту. Вечная дорога ведет к цели, но не приводит к ней. Цель недостижима, она дальше самой далекой звезды. Нет конца жизни, нет конца дороге. И под гнетом веков не сдается она, все стремится вдаль и вдаль, словно для нее нет времени. Но оно есть, хоть и не имеет значения, оно меркнет, рассыпается на сухие съежившиеся клочья в сравнении с Вечностью и Пустотой.

«Очередное невнятное предсказание,- подумал Джонни. - И почему они должны быть туманными до бессмысленности?»
Мария открыла глаза и отпустила его руку.
- Вы должны уходить, бежать. Я тоже уйду, но позже. Или я выберу смерть.
- Куда?
- Прочь. Сначала вам достаточно просто убегать от Этого, но потом вы можете найти тихое место, чтобы отдохнуть. Ваша дорога будет вести к этому месту, но его все равно придется искать.
«Ничего не понимаю,»- в очередной раз сказал себе Джонни и взглянул на Мария. Тот сидел и внимательно слушал предсказательницу.
- Но мы найдем это место?
- Это зависит от вас. Вы либо найдет его, либо умрете в постоянном бегстве. Мне больше нечего вам сказать.
- Спасибо, предсказательница, - произнес Марий, вставая, - я надеюсь, ты тоже успеешь найти это место.
- Благодарю. И передай своему товарищу, что болезнь, лекарство от которой он ищет, неизлечима.
Джонни посмотрел на замершего Мария.
- Ты говоришь про Николаса?
- Да, он не сможет вылечить своего друга. Ему лучше привыкать к этой мысли, и он сможет сделать правильный выбор, когда придет время.
Когда они вышли на улицу, Джонни все-таки спросил:
- Николас?
- Ты увидишь их. Мы будем уходить все вместе. Пойдем, тебе нужно собрать вещи.

Единственной действительно ценной для Джонни вещью было старинное зеркало, но его-то как раз с собой было не взять, о чем он и сказал Марию. Ну, и еще, конечно, револьвер Освальда. Других вещей приемного отца у Джонни не осталось.

Пока он доставал револьвер из тайника под кроватью, Марий внимательно изучал зеркало.
- Ну вот и все, - сказал Джонни, вздохнув. – Одежды у меня другой больше нет, и вообще вещей, кроме ножей, но они всегда со мной.
Марий обернулся и спросил, кивая на коробочку в руках у Джонни:
- Что это?
- Оружие моего отца.
- Позволишь взглянуть?
Джонни пожал плечами и передал револьвер Марию. Тот осторожно открыл коробочку и неожиданно шумно вздохнул, рассмотрев ее содержимое.
- Я уже видел его раньше у одного убийцы. Откуда он у тебя?
- Я же говорю, это револьвер Освальда, моего отца.
- Отца?
Джонни посмотрел на дикое выражение лица Мария и поправил себя:
- Ну, приемного отца. Того, кто вырастил меня.
- Тебя воспитывал Освальд, - проговорил Марий с каким-то благоговейным ужасом. – Но ты выглядишь нормальным.
- Не понимаю, что тебя так удивляет, - пожал плечами Джонни.
- Освальд был безумным, совершенно безжалостным убийцей. Это самый страшный человек, которого я встречал.
Джонни промолчал. Все это было правдой, но для него Освальд был прежде всего отцом, тем, кто его вырастил, тем, кого он любил. И даже если все остальные видели его чудовищем, Джонни это было безразлично.
- Теперь нужно куда-то деть зеркало, - сказал он.
- Оставишь хозяйке комнаты?
- Миссис Мисер? Нет, хотя у нее на чердаке достаточно надежное место. Возможно, оно могло бы пролежать там до тех пор, пока мы не вернемся. Если мы, конечно, когда-нибудь еще сюда вернемся.
- Тогда куда ты его денешь?
- Посмотрим, - сказал Джонни, поудобнее пристраивая зеркало подмышкой.- Теперь идем к этим твоим друзьям?
Марий смерил его скептическим взглядом и кивнул.

Когда они шли по городу, Джонни внимательно смотрел по сторонам и старался запомнить все детали Лондона. Грязные улицы, мрачные, спешащие по своим делам прохожие, пыльные лавочные вывески, оборванные нищие. Когда они проходили мимо какой-то лавки, Джонни неожиданно остановился. Потом подошел к какому-то парню и протянул ему зеркало со словами:
- Позаботишься о нем, ладно? Оно мне очень дорого.
Марий удивленно посмотрел на незнакомого парнишку, удивленно хлопающего ресницами и разглядывающего зеркало.
«Я бы ни за что не доверил подобному типу что-то ценное,»- подумал он, оглядывая болезненно худого юношу. У него были огромные беззащитные глаза, которые казались еще больше и беспомощней из-за широкого шарфа, обмотанного вокруг его шеи.
- А.. – произнес парень, - это надолго?
- Не знаю, - ответил Джонни, - возможно, навсегда.
- Хорошо, - серьезно кивнул юноша.
Джонни слегка улыбнулся и зашагал дальше.
- Ты с ним знаком? – спросил Марий, догоняя его.
- Впервые вижу.
« Ну, могло бы быть и хуже, если вспомнить, кто его приемный отец,» - подумал мужчина и чуть опередил Джонни, чтобы показывать дорогу.

Подойдя к какому-то практически развалившемуся бараку, Марий остановился.
- Ох, ты хочешь сказать, мы пришли?
- Карлосу, да и вообще никому бы не пришло в голову искать нас здесь, не так ли?
- Конечно, - неуверенно произнес Джонни, - но тебе не кажется, что это все-таки перебор?
Ветхое здание было готово вот-вот развалиться. Старые, почерневшие от времени доски не вызывали у Джонни никакого доверия. Окна были заколочены только на нижних этажах, что означало, что верхние совершенно непригодны для проживания. Джонни поежился, разглядывая пустые проемы, в которых свободно гулял ветер.

Внутри здание выглядело ничуть не лучше. Голые стены выглядели удручающе, а на полу скрипела, казалось, каждая доска.
«Ну, здесь вполне мог быть и земляной пол, так что тебе не на что жаловаться,» - сказал себе Джонни и уже спокойнее последовал за Марием вглубь дома.

Наконец, они вошли в комнату, которая довольно-таки отличалась от всех остальных. По крайней мере, в ней была хоть какая-то мебель. Пусть даже и разваливающийся стол, из-за отсутствия двух ножек опирающийся на какой-то ящик.
Джонни инстинктивно выхватил ножи и успел отразить удар когтями, направленный в живот. В свою очередь он попытался поразить своего противника в горло, но не успел и едва блокировал удар из-за спины.
«Чертовски быстро,» - подумал он, прижимаясь уязвимым тылом к стене.
- Стоять! – крикнул Марий. – Нед, хватит! Николас, останови его.
Джонни моргнул и увидел еще одного человека в середине комнаты. Его предыдущий противник был где-то слева, но его пока не было видно.
- Это же так интересно. Он выжил после атаки Недди, не все так могут.
- Николас, он пойдет с нами, я за него ручался, черт побери!
- Ну разве тебе не интересно, чем все закончится? – лениво полюбопытствовал тот.
Судя по разъяренному виду Мария, ему было более чем неинтересно. Николас пожал плечами и приказал:
- Недди, отставить. Иди сюда.
Джонни напряженным взглядом проследил за тем, как его бывший противник подходит к Николасу и садится у его ног.
- Ну, как сходили, что нового? – все тем же ленивым голосом спросил мужчина.
- Мы были у гадалки, - чуть ворчливо ответил Марий, однако заметно расслабляясь.
- И?
- Она сказала, нужно бежать.
- Какая новость, - иронично произнес Николас.
- А еще она сказала, что ты не сможешь вылечить Неда. Так ты все-таки пытался.
- Откуда ты знаешь? Ты у нее спрашивал? Зачем?
- Я ничего у нее не спрашивал, она сама мне это сказала, когда мы уже собирались уходить. Я понятия не имел, что ты ищешь лекарство. Я думал, тебя и так все вполне устраивает.
- Замолчи, пожалуйста! – тихо, но очень агрессивно попросил Николас, яростно глядя на Мария. Тот пожал плечами и повернулся к Джонни.
- Ну, как ты понял, это Николас с Недом. Те самые ребята, с которыми нам предстоит бежать.
Тот кивнул.
- А это Джонни, я вам про него рассказывал.
- Ну да, ну да. Та самая неудачная жертва, знакомый Карлоса, – зло прищурился Николас.
- Я уже говорил тебе, что верю этому парню. Я сам видел, как Карлос стрелял в него.
- Отчего же он тогда не мертв?
Марий усмехнулся.
- Отчего? Я могу сказать тебе отчего. Было бы странно, если бы воспитанник Освальда встретился с пулей Карлоса, ты не находишь?
Николас пораженно посмотрел на Джонни и повторил:
- Воспитанник Освальда? Черт, теперь я тебе верю. Эй, Недди, держись от него подальше, он должен быть еще большим психом, чем ты.
Нед приподнял голову и посмотрел на Джонни. Его поразительные ярко-голубые глаза широко распахнулись, заставляя его выглядеть так наивно и по-детски, что пробирало до костей. Особенно если вспомнить, что за несколько минут до этого такое невинное создание едва не вырвало вашу печень. Спустя пару секунд Нед потерял к новому знакомому всякий интерес и уставился пустыми глазами на стену.
Джонни подавил желание передернуть плечами и подумал, что ему едва ли удастся стать «большим психом», чем Нед.
- Когда мы выходим? Или ты встретил еще несколько славных парней и теперь хочешь и их взять с собой, а, Марий?
- Если тебе так не терпится, Николас, можем выйти прямо сейчас.
- Мы пойдем пешком? – поинтересовался Джонни.
- У тебя есть деньги на поезд?
- По-моему, это глупо, убегать от этого чего-то ужасного пешком, когда можно за гораздо меньшее время оказаться гораздо дальше. Я могу достать деньги на проезд. Мы все можем.
- Значит, ты еще не чувствуешь, да? – задумчиво спросил Николас.
- Нет. И я понятия не имею, что изменится, когда я начну.
- Изменится, поверь мне. Почему же ты идешь с нами, раз ничего не чувствуешь?
- Мария сказала, что я почувствую. Предсказательница.
- Ах, предсказательница… Ну, тогда этому можно верить. Но знаешь, Джонни, ты не поймешь, пока сам не ощутишь. А пока что тебе остается только верить нам.
Джонни слегка поджал губы и сердито подумал, что так они теперь ему много чего расскажут.
- Значит, выходим? – уточнил он.

Джонни слегка поджал губы и сердито подумал, что так они теперь ему много чего расскажут.
- Значит, выходим? – уточнил он.
Николас только насмешливо улыбнулся и бросил Джонни один из приготовленных мешков с провиантом.
- Понесешь этот.

Уже стемнело, а это значило, что вероятность того, что Джонни лишится последней рубашки была чрезвычайно велика. Какое-то время они шли без происшествий, только Нед иногда застывал, глядя куда-нибудь в пустоту или на свои пальцы, и Николасу приходилось брать его за руку и вести. Когда Джонни уже почти успокоился и решил, что их процессия осталась незамеченной, знакомый тихий шепот привлек его внимание. Да, Карлосу и его команде никогда не удавалось как следует заставить свои тени молчать. Джонни напрягся и посмотрел своих спутников, похоже, пока что преследование заметил только он.
- Позади Карлос.
- Что? – переспросил Николас. – Недди, проверь.
- Да, я их слышу, - ответил Нед, не отрывая бессмысленного взгляда от своих рук. – Уже около трех минут.
- Почему же не сказал? – сердито спросил Марий.
- Я никогда не говорю сразу. Вдруг они еще оторвутся.
- Нет, - сказал Джонни, - они уже не оторвутся. Слышишь, их тени перешептываются на более высокой ноте, чем раньше.
- Да, точно – чуть удивленно ответил Нед, - а ты неплох. Эти двое заметили бы преследование, только если бы на них наступили.
- Можно подумать, можно подумать… - недовольно проворчал Николас, отворачиваясь.
- Ладно, думаю, можно дать им себя окружить, как вы считаете? – спросил Марий.
Нед никак не прореагировал на вопрос, Николас просто кивнул, а Джонни решил сразу предупредить, чтобы потом не было споров:
- Карлос мой.
Разумеется, никто не возражал.

Шепот теней стал едва ли не оглушающим. Джонни внимательно наблюдал за тем, как воздух постепенно уплотняется, надеясь не пропустить тот момент, когда из него появятся фигуры преследователей. Он знал, что, скорее всего, опять не сможет разглядеть их переход из теней в тяжелый реальный мир, но все равно не собирался терять надежду.
Тени темнели, пульсировали, но все равно по-прежнему оставались тенями. Джонни все же не выдержал и моргнул, а когда открыл глаза, вокруг уже были люди. Казалось, его руки схватили ножи еще до того, как он осознал, что видит, – для убийства глаза не обязательны. Где-то слева исчез из поля чувств Нед, становясь практически невидимым для врагов. Марий с Николасом еще не успели достать оружие, а тот уже убил двоих. В этот раз Карлос привел гораздо больше пяти человек. В этот раз он хорошо подготовился.

Джонни медленно вздохнул, отпуская свое тело, пряча глаза своей морали как можно глубже, так чтобы ничто не останавливало его на пути к цели. Ветер всегда овевает его, когда он сражается, ветер гонит пыль, ветер бьет его по лицу, заставляет прикрыть глаза еще больше и забыть обо всем. Такой холодный, такой настойчивый и такой неожиданно-успокаивающий ветер шепчет Джонни на ухо: «все будет хорошо, все будут мертвы, и мы будем гладить их кости, их гладкие белые кости».

Когда Джонни пришел в себя, он увидел искромсанное тело Карлоса у своих ног и окружающих, с ужасом смотрящих на него. Все вокруг казалось каким-то серым и виделось, словно сквозь дым. Но у этого дыма не было ни запаха, ни вкуса, этот дым не щипал глаза и не забивал легкие. Джонни повернулся в другую сторону и увидел. Мутное белесое пятно расплывалось на горизонте, четко выделяясь на фоне ночного неба. Это не было солнцем, это не было луной, оно было живым. Таким же живым как сам Джонни, как Марий, как Нед и Николас. Таким же живым, как и Карлос несколько минут назад. Джонни чувствовал биение огромного призрачного сердца, скрывающегося где-то за этой белой пеленой. Пятно чуть светилось по краям и казалось немного темнее у центра. Джонни знал это оттого, что там скрывается сердце, отсчитывающее мерные удары, бьющееся о стенки черепа Джонни.
- Оно уже скоро будет здесь! – закричал Марий.
Николас подхватил рычащего Неда на руки и скомандовал:
- Бежим!
И тогда они побежали. Откуда-то появились бесчисленные призрачные пальцы, которые силились их схватить, но вместо этого ловили или пустоту или их неосторожных преследователей. Поймав кого-либо, пальцы излучали почти физически ощутимое довольство и начинали мять свою добычу, подбрасывать и снова ловить, словно огромный ребенок, получивший в руки слишком хрупкие, но невероятно забавные игрушки.
- Почему, - задыхаясь, на бегу выдохнул Джонни, - почему они убивают их?
- Они тоже их видят, - ответил Николас, - но не все. Присмотрись внимательнее.
- Некогда тут присматриваться, - оборвал их Марий, но Джонни все равно обернулся и взглянул на своих преследователей.
И в самом деле, несколько человек с непонимающим, но крайне испуганным видом наблюдали, как их товарищей рвет на части что-то невидимое. Призрачные пальцы проходили сквозь них, не замечая, не причиняя вреда.
«Интересно»- подумал Джонни, - «получается, они невредимы потому что не видят Это. Получается, то, чего для тебя не существует, не может навредить тебе?». Джонни коротко рассмеялся, но тут же сбился с дыхания и сурово одернул себя: «твое дело бежать, а не делать нелепые выводы!»

Они все бежали и бежали, проносясь мимо домов, на которых висели клочья какого-то непонятного тумана, мимо горящих окон, мимо темных окон, мимо заколоченных окон. Джонни казалось, что с каждым шагом они все сильнее проваливаются во что-то мягкое, все глубже уходя в серый дым.
- Все, - произнес Николас, останавливаясь и тяжело опуская Неда на землю, - кажется, оторвались.
- Не понимаю. Оно же такое огромное, занимает едва ли не полгоризонта, как мы могли успеть? – спросил Джонни.
- Кто знает. Может быть, дело в дыме. Когда мы убегаем, он начинает сгущаться, и тогда оно куда-то отступает. Может быть, оно нас не видит?
«Ха, тогда получается то, что нас не видит, не может нам навредить. Вот это более вероятно!» – подумал Джонни, мрачно улыбаясь.

Джонни шел по беспредельному полю болезненно-желтых лютиков. Он медленно брел, рассматривая маленькие цветы под своими ногами. Лютики были повсюду, они даже затмевали ядовито-зеленую траву по яркости. А где-то высоко над головой терялось пронзительно-синее небо. У Джонни кружилась голова от сочетания желтого и синего, ему даже не помогал легкий ветерок, овевающий лицо. Но это головокружение было приятным, успокаивающим. Оно давало понять, что все хорошо, что все идет как надо.
«Должно быть, это то самое спокойное место, о котором говорила Мария» - подумал Джонни. На небе не было солнца, но свет шел со всех сторон. Казалось, что светится каждая травинка, каждый листик, каждая пядь земли, светится сам Джонни. Но это был не яркий ослепляющий свет, а рассеянный, мягкий и ласкающий.

Проснувшись, Джонни судорожно огляделся. Никаких лютиков. Только грязные твердые доски и кое-где обрушившиеся стены. Днем они остановились в каком-то полуразвалившемся доме уже за пределами Лондона. Мария поблизости не было, только Николас и Нед беззвучно спали в обнимку. Джонни осторожно встал и направился к выходу. Мария он встретил возле того места, где когда-то должна была быть дверь. Он смотрел куда-то вдаль, и Джонни присоединился к нему. Над Лондоном зависло белесое пятно, свесившее свои туманные щупальца прямо на улицы. Ритм беззвучных ударов его сердца гулко отдавался в груди у Джонни, наполняя липкой тревогой. Марий вцепился в косяк двери так, что его пальцы побелели, и Джонни никак не мог отвести от них завороженного взгляда, он знал, что иначе ему придется смотреть на пятно, на его дрожащие щупальца, вяло колыхающиеся над Лондоном.

Из дома раздался стон. Джонни повернулся было проверить, в чем дело, но Марий ухватил его за плечо.
- Не стоит им мешать.
- Что?!
Некоторое время Джонни ощущал только противную теплую тяжесть чужой руки на плече. Потом Марий вздохнул:
- Пойдем. Они скоро закончат.
Он повел Джонни куда-то в сторону.
- Наберем пока воду, я видел где-то тут колодец…
- Что… - начал было Джонни.
- Да, это странно, откуда бы тут был колодец, но я уверен, что видел что-то подобное. Ты знаешь, этот дым все так меняет, и…
- Я хотел спросить, что…
Марий недовольно посмотрел на Джонни.
- Хорошо, если тебе так хочется это услышать: да, они сейчас заняты именно тем, о чем ты думаешь. Да, у Неда не все в порядке с головой и Николас не стесняется этим пользоваться. И да, это не наше дело. Сейчас мы наберем воды, прогуляемся еще куда-нибудь, а потом вернемся, и все будет по-прежнему. Ты доволен?
Джонни кивнул.
«Еще как доволен. Тут не только у Неда не все в порядке с головой, но у них всех. Черт побери, мы видим что-то, чего с большой вероятностью может и не быть на самом деле. И как меня угораздило в это ввязаться?»

Когда они вернулись, Джонни, практически не взглянув на растрепанного Неда, с его трогательным бессмысленным детским взглядом, на довольно улыбающегося Николаса, на Мария, неловко переминающегося с ноги на ногу, направился к вещам и, подхватив свой мешок, обернулся:
- Я правильно понял, что мы сейчас выходим?
Марий, наконец-то облегченно выдохнул и обрадовано ответил:
- Да, идем.
Нед, как обычно, смотрел в пустоту. Николас сыто улыбался.

Что-то определенно случилось с миром. Джонни не помнил, чтобы неподалеку от Лондона был огромный высохший лес. Когда он решил обратиться с вопросами к Марию, тот равнодушно ответил:
- А что, раньше ты много встречал белесых пятен, висящих в небе и убивающих людей своими щупальцами?
Ну конечно, при такой постановке вопроса все казалось вполне разумным. Даже логичным.

Они шли по огромному лесу, полному засохших деревьев. Вокруг не было никаких птиц, и почти никаких животных. Кроме белок. Их было много, их было даже больше, чем просто много. Они сидели на голых ветках и смотрели на проходящих мимо путников. Их черные глазки блестели, их жирные спинки лоснились. Это были очень сытые и очень одинокие белки. Изредка какая-нибудь из них вяло перескакивала с ветки на ветку. В остальное время они были абсолютно неподвижны, и казались еще менее живыми, чем засохшие деревья, на которых сидели. Джонни разглядывал их рыжие шкурки и размышлял, так ли они мягки на ощупь, как кажется.
Так они и шли, по пустому иссохшему лесу под прицелом маленьких глазок. Марий явно чувствовал себя неуютно, он тревожно разглядывал зверьков, и, наконец, не выдержал:
- Что они, черт побери, тут едят?
Николас издевательски усмехнулся:
- Прохожих, должно быть. Спроси.
- Это не смешно, они же должны чем-то питаться!
Джонни обернулся и процитировал:
- А ты раньше встречал много белесых пятен, висящих в небе и убивающих людей своими щупальцами?
Марий недовольно посмотрел на развеселившихся Николаса и Джонни и предпочел промолчать.
Нед с живым интересом разглядывал белок.
- Я бы хотел себе одну, - неожиданно произнес он.- Это было бы почти также здорово, как иметь котенка.
- Она бы погрызла все твои вещи, - недовольно сказал Николас.
- А мы бы посадили ее в клетку. Давай заведем! Они с Флаффи будут дружить.
Марий удивленно посмотрел на Неда.
- Кто это - Флаффи?
- Мой котенок.
- У тебя же нет котенка?
- Будет, - уверено сказал Нед.
Он смотрел на Николаса своими ясными голубыми глазами и улыбался. Его открытый взгляд доверчивого ребенка завораживал, он был страшен в этом мертвом лесу, он заставлял этот лес казаться фальшивым, ненастоящим, каким-то картонным и раскрашенным дешевой воняющей краской.
Джонни переглянулся с Марием и пожал плечами.

Ближе к утру, они остановились под раскидистым деревом, стоящим на небольшой возвышенности. Некоторое время все отдыхали практически не шевелясь. Джонни, сложив вещи на землю, уселся на массивный корень, выступающий из-под земли, и прикрыл глаза. В абсолютной тишине, нарушаемой только дыханием его товарищей, явственно слышался скрип веток на легком ветру. Джонни подумал, что они скрипят очень похоже на несмазанные двери, раскачиваемые сквозняком. А может, это и вправду двери, ведущие в другие миры, заполненные такими же мертвыми деревьями. Миллионы таких миров.

Марий пошевелился и принялся собирать сухие ветки, валяющиеся повсюду, чтобы попробовать разжечь костер. Николас остался сидеть и наблюдать за Недом, который, немного отдохнув, вновь вернул свой интерес белкам. Те сгрудились на нижних ветках ближних деревьев и продолжали неотрывно смотреть на путников.
Нед тоже внимательно разглядывал рыженьких зверьков. Он озабоченно морщил лобик и явно о чем-то напряженно размышлял.
Наконец, он принял решение, и, стремительно вскочив с места, подпрыгнул и схватил одну из белок. На самом деле, он мог бы не торопиться, потому что ее соседки даже не пошевелились, а сама пленница только вяло отпинывалась.
Нед крепко держал белку обеими руками и умиленно причитал. Джонни расслышал только что-то вроде:
- ... и вы с ним будете играть. Ты же согласна?
Он поморщился. Николас, сидящий рядом, смотрел вопросительно.
- По-моему, в этот раз он переборщил, - сказал Джонни.
Нед, крепко придерживая белку одной рукой, другой упоенно гладил ее животик.
- Ты о чем?
- Он слишком похож на ребенка.
Нед переворачивал белку с брюшка на спинку и обратно, и смеялся, когда она дергала в воздухе ножками и ошарашено крутила головой.
- Знаешь, - задумчиво проговорил Николас, - он действительно такой.
- В самом деле? - скептически переспросил Джонни.
- И это еще не самый страшный случай.
Джонни ощутил какое-то болезненное любопытство, хотя и знал, на что может намекать Николас. Может быть, Недди зовет маму, когда кончает?
- Например?
- Не думаю, что ты хочешь это услышать. Послушай, - вдруг Николас наклонился ближе, - ты же считаешь меня извращенным уродом, не так ли?
Джонни задумался. На самом деле у него были подобные мысли, но он не всегда был уверен, что можно считать нормальным, а что - нет.
Нед держал уже более активно пытающуюся сбежать белку за задние лапки, и с восторженной улыбкой наблюдал, как она лихорадочно перебирает передними.
- Наверное, нет. Ты же догадываешься, как я рос. Мне сложно судить.
- Ну да, - кивнул Николас, - ты видел вещи и похуже. В конце концов, твой воспитатель тоже, в итоге, съехал с катушек.
Джонни совсем не нравилось это выражение, особенно применительно к Освальду, но он кивнул. Тот факт, что его приемный отец "сорвался" был общеизвестен.
- Но Недди еще можно контролировать, не волнуйся. Правда, это удается только мне, но зато довольно просто.
Именно в этот момент белка, разозленная тем, что Нед слишком сильно дергал ее за хвост, вцепилась зубами ему в палец. Мгновение он обиженно смотрел на зверушку, а потом стремительно оторвал ей голову.
Джонни выразительно посмотрел на Николаса и покачал головой. Тот недовольно глянул в ответ и подошел к Неду, недоуменно изучающему свои залитые кровью руки.
- Что с ней?
- Ты оторвал ей голову, Недди.
- Я не хотел... - Нед поднял свои огромные наполненные искренними слезами глаза на Николаса и плаксиво скривил ротик.
- Знаешь, ты можешь поиграть еще с несколькими. Только потом отдай их мне, ладно?
Нед мгновенно просиял и, порывисто поблагодарив Николаса, побежал ловить новых белок.
Джонни слегка нахмурился, подозревая, куда именно собирается тот потом употребить этих животных.

Как и ожидалось, погибшие белки были использованы в качестве ужина.
Джонни не мог оторвать взгляд от того, как Нед радостно вгрызался в тонкие косточки.
- Что такое? - спросил Николас.
- Нет, ничего. Спасибо, что хотя бы не зовешь его добытчиком или еще как-нибудь в этом роде.
- Ну да, ну да. Спасителем человечества.
Джонни лениво подумал о том, как же его раздражает этот самоуверенный ублюдок.

Когда уже светало, и они готовились ко сну, Николас, задумчиво гладя Неда по голове, проговорил, обращаясь к Джонни:
- Знаешь, я все вспоминаю, как ты убил Карлоса.
- И как?
Джонни слегка поморщился, ему всегда было немного не по себе, когда он вспоминал такие вещи.
- Ну, может быть, по разрушительности ты немного не дотягиваешь до Недди, но у тебя неплохо с тактикой.
Нед бездумно смотрел на правую ногу Джонни, на его губах блуждала легкая удовлетворенная улыбка.
- А еще я не безумен.
- Это тоже плюс, - согласился Николас, - и ты гораздо безжалостней, чем я думал.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Может быть, и ничего.
Джонни внимательно посмотрел в его глаза и медленно, раздельно произнес:
- Я все еще вменяем.
- Пока, - кивнул Николас.
- Если Освальд сорвался, это не значит, что я тоже могу.
- Пока.
- Со мной все в порядке, черт побери!
Нед увлеченно разглядывал небольшую дырочку в штанах Джонни, чуть выше колена. Должно быть, от гвоздя или чего-нибудь подобного.
- Это вопрос времени. Те техники...
- Те техники боя, которым он меня обучал, абсолютно безопасны!
- Для кого-то, но вы...
Джонни гневно мотнул головой.
- Ну и что, что мы люди. В конце концов, у вас, монстров, крыша едет значительно чаще.
Николас чуть прищурил глаза и тихо произнес:
- Это не так.
Нед с неподдельным интересом разглядывал ботинок Джонни.
- Кто знает, кто знает. Но мы говорим не об этом. Освальд сорвался вовсе не из-за техник. Они безопасны!
- Но с тобой что-то...
- Со мной все в порядке! - истерично выкрикнул Джонни. Потом он моргнул и медленно выдохнул, успокаиваясь.
- Я вижу.
- Ну конечно, мистер Николас, вы правы, а я нет.
- Послушай, мальчик Джонни... - сказал тот и чуть помедлил, увидев, как потемнели глаза Джонни, - мне действительно виднее.
Джонни размышлял, не стоит ли рискнуть и попытаться придушить Николаса на глазах у Неда, но тут подошел Марий с таким взволнованным лицом, что он предпочел промолчать, чтобы не выслушивать и его тоже.

Что-то мешало Джонни спать. Он то проваливался в неглубокую дрему, то резко просыпался, как от удара. Легкий ветерок, который был так кстати ночью, исчез, и полуденный жар обхватил тело Джонни своими удушливыми мягкими лапами. Липкий пот не давал уснуть, ужасная усталость не давала проснуться. Наконец, ему удалось ненадолго провалиться в сон.
Джонни шел по серой пыльной улице, разглядывая ровные ряды разбитых фонарей, выстроившихся на расстоянии примерно двух шагов друг от друга. Бесконечная улица уходила за горизонт. Мрачные громады фонарей нависали над Джонни, придавливая его к земле. Солнце палило прямо над головой, но теней не было. Ни единой тени, только ровно освещенные со всех сторон невзрачные каменные дома и разбитые фонари. Неожиданно, Джонни увидел небольшую щель между домами. Он хотел было пройти мимо, но посмотрев на уходящую за горизонт улицу, передумал. С трудом протиснувшись в щель, он попал в небольшой дворик, в котором оказалось неожиданно людно. Там было много-много маленьких девочек с абсолютно детскими пропорциями и огромными животами. Маленьких беременных девочек. Некоторые из них сидели с закрытыми глазами, раскачиваясь из стороны в сторону, и скулили. Другие громко плакали.
- Мама, мама!- раздавалось со всех сторон.
- Мама, забери меня отсюда!
- Мама...
Эти крики юркими лезвиями заползали в уши Джонни и безжалостно скоблили его череп изнутри. Джонни хотел вернуться обратно на серую улицу, но прохода между домов больше не было. А потом он почувствовал боль в животе, и увидел, как тот начал стремительно увеличиваться.
- Мама, мама! - билось в его мозгу.
Он был одет в нелепое платьице с изящными кружавчиками, а его живот болел все сильнее.
- Мама, мама! - отражалось от стенок его черепа искаженное эхо.
На его ногах были маленькие туфельки, они так трогательно смотрелись на его крохотных ножках. Маленькие беленькие носочки резали глаз своей яркостью и живостью.
- Мама, мама! - рыдала маленькая девочка с огромным животом, которая когда-то была Джонни.
Он захрипел и проснулся. Солнце било в глаза, безжалостно разъедая их, а откуда-то по-прежнему доносилось:
- Мама!
Джонни медленно поднял голову и увидел трясущегося Неда, которому снился кошмар. Джонни глубоко вздохнул и, наконец, взглянул на себя. Ни огромного живота, ни платьица с кружавчиками не было. Джонни еще раз вздохнул и провалился в мутный, тревожный сон без сновидений.

Вечером, когда стемнело, проснулся Марий. Рядом с ним лежал Джонни, сжавшийся в маленький комочек, лицо его выражало смесь удивления и мучительной тревоги. Что-то беспокоило его, но он был слишком утомлен, и только поэтому ему удалось уснуть.
Марий взглянул на Неда с Николасом. Ложились они, как обычно, вместе, но во сне Нед немного отодвинулся, и теперь лежал один и еле заметно дрожал.
"Опять ему снились кошмары"- подумал Марий. Но как бы ему не было жаль, настало время подъема.
Первым встал Николас.
- Подъем, подъем, - лениво возгласил он, прежде чем подняться на ноги.
- Знаешь, с каждым днем ты бесишь меня все больше, - доверительно сообщил ему Джонни.
Николас по-обыкновению криво усмехнулся и ответил:
- Оу, когда ты так говоришь, мне становится не по себе.
- Что, тает сердце и слезятся глаза?
- Ты угадал, малыш.
Джонни фыркнул и промолчал. Не то, чтобы ему было нечего сказать, но... был ли смысл в дальнейшей беседе? Черт побери, был ли в ней смысл с самого начала?
Нед распахнул свои невозможно голубые глаза и недоуменно наблюдал за Марием, изображающим процесс приготовления пищи. Спустя какое-то время тот не выдержал:
- Что, хочешь помочь?
Нед слегка вздрогнул и неожиданно четко ответил:
- Пожалуй, предоставлю это тебе.
Джонни удивленно посмотрел на них и подумал:
"Что, сегодня день грубых и около-остроумных ответов? Может быть, и белки заговорят?"

Идти по лесу было не слишком сложно, но выступающие из земли корни существенно замедляли путь.
"Дерьмо" - подумал Джонни, перепрыгивая через очередное препятствие.
- Они меня беся-ят, - плаксиво протянул Нед, в тон его мыслям.
- Что тебя бесит, Недди? - с преувеличенной заботой отозвался Николас.
- Эти корни! Они мешают!
Марий неодобрительно посмотрел на Неда и продолжил молча идти.
- И что же ты предлагаешь? - спросил Николас, ласково глядя на Неда.
Тот надулся и покачал головой.

Спустя два часа Джонни был готов взвыть. Что же было не так? О, все было не так. Чертовы корни, чертов хнычущий Нед, чертовы шуточки Николаса и чертово молчаливое неодобрение Мария сводили его с ума.
У Неда была такая трогательно-тонкая шея, что Джонни казалось, ее можно сломать двумя пальцами, его собственными двумя тонкими пальчиками. Он подумал о том, как было бы забавно смотреть на задыхающегося парня, на то, как он бессмысленно дергает конечностями и хрипит.
"Вот только он, скорее всего, убил бы меня, как только я протянул руки к его шее. Слишком ненормальный, слишком сильный".
Николаса Джонни бы просто закопал. Ну, знаете, бросил бы в огромную яму и засыпал землей. А еще лучше, положил бы в гроб, заколотил его как следует, а только потом бросил бы в яму и засыпал землей. Но ему бы пришлось выслушивать шуточки этого ублюдка, забивая гвозди в крышку гроба. Да, лучше просто его закопать. По быстрому.
Мария... Мария было бы можно застрелить. Он самый нормальный на этом параде уродов. Джонни бы так и сделал, если бы у него был револьвер, и совсем не осталось терпения. Ну, в конце концов, оружие можно попросить у самого Мария. И ведь он, скорее всего, дал бы. Какая ирония.
Но нет, нет. "Держи себя в руках" - повторял Джонни. Он сжимал зубы и прикрывал глаза. Он делал вид, что не слышит смех Николаса и хныканье Неда. Он убеждал себя, что просто идет вперед, потому что так надо, и он так хочет, а вовсе не потому, что какое-то огромное белесое пятно гонится за ним. Как абсурдно, как смешно.

@темы: бумагомарание, стимпанк, ориджинал, слеш