Как читатель, я полагаю, что эмоции должны быть образными. Не слишком интересно читать только "он рад" или "он испуган" в описательной сцене. Диалог - окей. Какой-нибудь экшн - тоже оправдано. Но в сцене с описанием эмоций, дорогие авторы, ну выебнитесь же как-нибудь. Придумайте симпатичную метафору, сравнение, вставьте уже какой-нибудь эпитет, что ли. Это литература или инвентаризация?
Да, злоупотребление - это тоже плохо. Но между этими двумя крайностями же что-то есть?

@темы: и тогда я становлюсь грууустным пандой, and bla-bla-bla

---

То, что находится под катом, не свидетельствует о моей увлеченности Шерлоком. Нет, вовсе нет. Это просто к слову пришлось. Люблю длинные пальто, знаете ли.

не смотреть

Аватарка тоже ни на что не намекает. Просто мужик с овцой.

@темы: pictures, Травы - источник здоровья, Sherlock BBC, and bla-bla-bla

---

кстати, да

@темы: реклама же, and bla-bla-bla

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Несколько раз переписывала, так что лучше, боюсь, уже не станет.
Текст по Южному Парку на заявку  avinte: "Крейг/Баттерс. Четверка с той или иной целью "дарит" Баттерса Крейгу. Баттерс плачет."
Постапокалиптика, никакой психологической достоверности, открытый финал. И снова джен. Четверки почти нет в кадре. Зато Баттерс действительно плачет.
Лежит тут: "Танец не прекращается"

@темы: South Park, бумагомарание, фанфик, джен

---

Пока не забыла и не потеряла. Исполнение заявки с последнего тура однострочников на Санта-Терезе. Очень такая длинная одна строчка, в 800 с лишним слов.
Лежит тут.
В тексте как обычно ничего не происходит, но теперь ничего не происходит уже в трех временах. В прошедшем, в настоящем и в будущем. А еще там вроде как рейтинг, но все равно ничего не происходит. Ой, и там есть два математических термина, где-то в промежутке между еблей и сюром.

@темы: бумагомарание, слеш/яой, фанфик, Bleach

---

Кто-нибудь, будьте так добры. Скажите, что АУ это не слишком недостойное явление. А если АУ по СП? Это же неизбежно и ООС в комплекте, может лучше тогда просто оридж написать? И я сейчас говорю о таких запущенных случаях ау, как, например, постапокалиптика, а не о несоответствии нескольких моментов канону. Я говорю про полную замену мира. Что характерно, писать то же самое как оридж мне не очень-то интересно, для ориджей на ту же постапокалиптическую тему у меня куда более дремучие декорации и недостаточно боевого духа. Печаль, господа, печаль.

@темы: и тогда я становлюсь грууустным пандой, я - зануда, написать бы, and bla-bla-bla

---

Почему, когда я заявила, что хочу дневничок-архив под тексты, никто большой и добрый не пришел и не сказал "заебешься"?
Четвертая страница, а тексты не кончаются.

@темы: поросеночек хотеть домой!, and bla-bla-bla

---

улиткофлуд

Это снова Первая. Подросла, не правда ли?

@темы: фоточке, Gary The Snail, and bla-bla-bla

---

видео-носки, аудио-носки, txt-носки

◊ Мачете не СМСит. - сегодня я узнала это. Ожидала большего.
◊ Еще посмотрела ббсишного Шерлока. Захлебнулась фонтаном фансервиса - но посмотрела за раз, почти не отрываясь.
◊ Хочу дневничок под тексты, но никак не могу окончательно решить, есть ли у меня в нем такая уж потребность.
◊ Очень нужна музыка - слушать, но не могу найти ничего подходящего.
◊ Читаю кроссовер рок-н-роллы с инсепшеном. Ой.

@темы: and bla-bla-bla, сидя на красивом холме

---

смотрим на пейринг и бежим прочь

Название: Слишком особенно
Автор: your mr. Garlic
Бета:  Анне-Лийзе
Пейринг: Джимми/Тимми; Стэн/Кайл (пре-слеш)
Размер: мини
Предупреждения: штампы; умерщвленный обоснуй; мужеложство; секс с инвалидом
От автора: написано для  Что за Покемон?!!
Дисклеймер: все, включая мое раскаяние, принадлежит Мэтту и Трею.

stupid stories, do yer love'em?

"Я что - гребаный ниндзя? Супершпион? Так какого ж хера я согласился этим заниматься?"
Кайл ужасно зол. Он сидит в кустах, растущих под окном его одноклассника Джимми, собираясь добыть ужасно секретные (и наверняка ужасно глупые - думает Кайл) сведения. Его джинсы в грязи, его руки в царапинах, его мысли в ругательствах. Вы помните? Он ужасно зол.
Конечно же, во всем виноват Картман, кто же еще? Кто причина всего самого неприятного, что случается с Кайлом? Помимо его собственной врожденной мягкости, а иногда и эпизодической глупости, виной всему, разумеется, исключительно Картман.
Кайл осторожно оглядывается по сторонам, потом поднимается из кустов и заглядывает в окно. Джимми с Тимми только пришли и зачем-то устраиваются за пустым столом. Кайл косится на приоткрытое окно - если они начнут разговаривать на интересующую его тему, он постарается все расслышать, а потом извлечь из этого максимальную пользу, и хорошо бы она оправдала затраченные им усилия.

Можно сказать, что инвалидное кресло Тимми довольно удобно - по крайней мере, никогда не приходится заботиться о месте для сидения. Это, конечно, нелепо, но Джимми почти рад, что тот не занимает ни один из его стульев, давая возможность ему самому занять их все. Вытянуть ноги, прислонить костыли, повесить рубашку - у него все продумано и упорядочено уже слишком давно, чтобы можно было безболезненно вносить какие-то коррективы ради гостя.
- Ну, Тимми. Чем займемся? - спрашивает Джимми, аккуратно складывая руки на груди. Это не так уж просто - проблемы с координацией, как бы малы они ни были, все же дают о себе знать. Особенно, когда пытаешься двигаться если не изящно, то, по крайней мере, уверенно.
- Тимми?
- Да-да, я как раз это и имел в виду. Сперва еда или сразу приступим к делу?
Неприятная страсть школьных учителей к разжиганию конкуренции среди учеников никогда не радовала Джимми - но на этот раз, когда их заданием было сочинить и разыграть сценку, раскрывающую тему урока, он мог надеяться даже повеселиться. Если, конечно, все будет идти, как следует, и он не потеряет голову от неизбежного духа соперничества.
- Тимми?
- Я? Я бы сперва поел. Так что если ты никуда не спешишь...
Тимми неопределенно мотает головой в жесте отрицания, ну, Вы понимаете, особом жесте отрицания Тимми. Или, вернее будет сказать, в единственном доступном ему жесте отрицания, больше напоминающем вытряхивание воды из правого уха. Но Джимми уже почти в совершенстве овладел знанием языка Тимми, в том числе и его невербальной составляющей, поэтому он тяжело поднимается со стула и идет на кухню. Может быть, в холодильнике найдется сэндвич или два. Хоть и маловероятно - здоровое питание, сами понимаете.
А потом можно будет заняться сценарием, которому позавидуют все конкуренты.

- Со сведениями, которые мы добудем, у нас не останется конкурентов! - с истерическим воодушевлением вещал Картман.
- Всего лишь подслушать планы этого Волмера, и отличные оценки нам обеспечены!
Когда Картман начинал говорить в этом тоне, Кайлу хотелось если не поверить ему, так хотя бы заткнуть уши и сдаться. Что угодно, только бы он замолчал и перестал выглядеть таким деятельным. Таким опасно-деятельным, да.
- Чувак, если хочешь, я могу пойти с тобой, - предложил Стэн. Кайл покачал головой.
В последнее время Стэн ему не нравился. То есть он по-прежнему оставался его лучшим другом, и Кайл был ему искренне рад - до тех пор, пока тот не пытался выйти за рамки отношений лучших друзей.
- Думаю, мне лучше идти одному.
- Тогда, может, я зайду вечером, и ты мне все расскажешь? Ну, или позвони мне, ага?
Кайл пожал плечами, он не собирался ни звонить, ни отвечать на звонки. Ему не нравилась навязчивость - а в последнее время Стэн стал ассоциироваться у него именно с этим словом. Кайлу было больно смотреть на то, как их многолетняя дружба катится черт знает куда, и все по какой-то нелепой прихоти Стэна. Впрочем, пока не произошло ничего серьезного, и Кайл даже не мог как следует оформить свои претензии - если бы вздумал высказать их Стэну.
Но что-то определенно происходило. Что-то заставившее его пойти на свою "шпионскую миссию" в одиночестве.

Что-то происходит. Джимми давно уже давно об этом думает, но теперь, глядя на дрожащие, неуклюжие ладони Тимми, сжимающиеся вокруг кружки с чаем, он понимает это со всей определенностью, со всей неизбежностью. Это сложно выразить словами, пожалуй. Слишком тонкое, слишком непрочное ощущение, понимаете? Уловимое, безусловно - иначе бы Джимми ничего не почувствовал, но недостаточно узнаваемое и четкое, чтобы быть названным. Но его и не хочется называть, определять, приклеивать ярлычок с точным именем. Джимми кажется, что оно для этого слишком странное.
Слишком особенное.
Оно почти руководит Джимми, приклеивает его взгляд к Тимми, привязывает его мысли к Тимми, притягивает его к Тимми. Достаточно нелепое ощущение, потому что Джимми всегда казалось, что они и так друзья, даже больше чем друзья - у них слишком много общего, они слишком хорошо понимают друг друга. Больше - как, например, суперлучшие друзья и все такое. Так было всегда, так было привычно, а теперь, когда "что-то происходит", этого, кажется, уже недостаточно. Это неправильно. Это странно. Слишком... особенно?
Джимми встает со стула.

Кайл смотрит на то, как Джимми подходит к Тимми и снова нервно оглядывается по сторонам. Он терпел все то время, пока Джимми готовил, пока они пили чай. Он не уверен, что готов терпеть и дальше. Когда они уже начнут обсуждать это идиотское домашнее задание? Кайл не уверен, что готов после всех мучений вернуться с пустыми руками.
"Какого черта" - думает он, наблюдая за тем, как Джимми наклоняется к Тимми и что-то тихо говорит. Если они будут продолжать в том же духе, ничего услышать не получится.
- Тимми? - произносит Тимми достаточно громко и раздельно, заставляя Кайла злиться еще больше. Его успехи в изучении Тимми и его альтернативного языка недостаточны, чтобы даже приблизительно понять, о чем речь.
Джимми наклоняется еще ближе, его рот точно над левым ухом Тимми, его слова не успевают остывать, достигая слуха Тимми.
- Джимми!
Кайл успевает мимолетно удивиться непривычному слову - непривычному из уст Тимми - как Джимми откладывает в сторону костыли и кладет руки тому на плечи.

Нужно вытащить его из кресла, но Тимми такой тяжелый, а Джимми и без того сложно стоять без костылей. Он наклоняется пониже, закидывает руки Тимми себе на шею - так они смогут немного приподняться над инвалидным креслом, когда он выпрямится, и, возможно, тогда...
- Держись за меня.
- Тимми?
- Тихо. Ну?
Джимми чувствует, как пальцы Тимми крепко цепляются за плечи. Он тянет его из кресла, пытается сделать шаг, но спотыкается, и они падают. Тимми испуганно кричит, кресло опрокидывается с грохотом, и Джимми волнуется, не сломалось ли что. В нем самом, в Тимми или в кресле - он не уверен, что именно было бы хуже.
Тимми тяжело дышит и ерзает, он пытается приподняться на руках, и через какое-то время ему это удается. Джимми выворачивается из-под него, проверяет кресло, осматривает самого Тимми - вроде все в порядке. Тот кое-как устраивается сидя, пока он поднимает с пола свои костыли, складывает их на инвалидное кресло и откатывает все это в сторону.
Он опускается рядом с Тимми и протягивает к нему руки - медленно, не желая напугать. Беспокоясь о том, чтобы не быть резким, не быть грубым. Даже случайно.

Тимми такой беспомощный, беспорядочный, неуклюжий. О нем хочется заботиться, его хочется беречь. Джимми пытается быть аккуратным, он старается двигаться осторожно, он ненавидит свои неловкие руки. Тимми смотрит на него, молча, внимательно. И это сложно выносить - Джимми чувствует, что его рот кривится больше, чем обычно, знает, что волосы прилипли к потному лицу. Он не пригоден для любования, он не любит, когда его разглядывают. Он сомневается, что это может доставлять кому-то удовольствие, скорее наоборот. Поэтому он шепчет:
- Закрой глаза, Тимми.
И тихо, прерывисто выдыхает от того, что Тимми сразу же слушается. Джимми рад, что он понимает. Рад, что Тимми все осознает и согласен. Джимми рад.

Кайл смотрит на них - таких неуклюжих, уродливых, да, уродливых. Они бестолково, дергано двигаются, они выглядят отвратительно, действительно мерзко. Они издают нелепые неприятные звуки, они не смотрят друг на друга, но они чувствуют друг друга, они дополняют друг друга, это нежность, некрасивая нежность, она выворачивает Кайлу душу. Его тошнит, его трясет - от неожиданности, от шока. То, что он видит - не привлекательно. Эта уродливая ласка, эта уродливая забота, эта мягкость, эта чувственность. Трогательное убожество. На это невозможно смотреть, это слишком противно. Ни грамма эстетики, кроме, может быть, эстетики безобразного. От этого невозможно оторваться, это необыкновенно. Как это выглядит - и как это чувствуется. Безумное противоречие, заполняющее Кайла, заставляющее его задыхаться, захлебываться мыслями.
Кайл тихо прикрывает дверь. То, что он увидел - было тошнотворно. То, что он почувствовал. Еще не понял, но уже почувствовал - в этой беспомощности, в этой неискусности. В этом бессилии. Во всем, таком уродливом, настолько неприглядном - есть что-то, что вызывает зависть. Схожесть, слитность Джимми и Тимми. Цельность. Она вызывает восхищение, зачаровывает.
Слишком странно. Слишком особенно.

Когда Кайл добирается до дома, все, на что его хватает - это подняться к себе в комнату и упасть на кровать. Уткнуться лицом в подушки и попытаться не думать. Попытаться не вспоминать.
У него нет сил жалеть, что после всех мучений он вернулся с пустыми руками. У него нет сил звонить Стэну, нет сил придумывать, что сказать Картману.
Правду он рассказывать не собирается. Никому.
Никогда.

Когда звонит телефон - когда звонит Стэн - Кайл поднимает трубку.

@темы: South Park, бумагомарание, слеш/яой, фанфик

---

и снова про зоопарк и свинок

Посещали на днях в зоопарк. Это у меня уже традиция, похоже - как осень, так обязательно меня кто-нибудь в зоопарк ведет. В прошлом году ходили с замечательной девушкой, с повизгиванием чесали крохотным черным свинкам животики. В этом году, опять же, повышенным вниманием пользовались свиньи - вернее, один здоровенный дикий (дичайший!) кабан. Изумительной красоты животное. Большой, аккуратный, гладкий. А какое рыло! Поверьте, я могу бесконечно восхвалять его рыло в стихах и песнях. Еще, конечно, заинтересовали всякие жирафы-тигры-львы-медведи, но по сравнению с всхрюкивающим красавцем, все они актеры исключительно второго плана. Он бесконечно популярен - и не только у моих знакомых, это не наша инсайдерская специфика, нет. Прекрасный зверь собирает вокруг себя толпы ценителей, старательно позирует и тычется рылом в решетку ограждения. Что касается меня, первым побуждением и самым горячим желанием было забраться чудовищу на спину. Если она и меньше моего дивана, то незначительно. А какие у него копытца! А уши! За уши подергать тоже хотелось бы. Нереализованную тягу к свиным ушам я удовлетворила позже, на какой-то приятно-упитанной свинке, которую разрешалось трогать. Она тоже была славной, гладкой и жестко-колючей, как и положено свиньям, с плотной теплой шкурой.
Не сказать, что сильно хочу свинью в качестве домашнего питомца, улитки гораздо удобнее. Но возможность регулярно ее чесать за ушами не помешала бы.

@темы: шикаааарно, sweeeet, and bla-bla-bla

---

Обнаружила, что любимых героев книг гп в фильмах играют любимые актеры. Может быть, я зря не смотрю их?

@темы: and bla-bla-bla

---

Ехала сегодня в автобусе, прилегла на плечо попутчика, поставила на колени сумку. А кондуктор принял меня за гору рюкзаков. Судя по всему, хорошею день ото дня.

@темы: Oh, dear!, and bla-bla-bla

---

На улице видела премилого пухленького мальчика, на вид первоклассника или около. Они с матерью над чем-то смеялись, а потом он целовал ей руку. Таким трогательным, мимолетным движением.

@темы: and bla-bla-bla, сидя на красивом холме

---

Весь день провела на картофельном поле. Двигаться не могу уже сейчас, думать не могу уже последние несколько часов. Пальцы еле шевелятся, мысли еле ворочаются. Замерзла ужасно. А завтра взгромождаться на каблуки и облачаться в платье. Санта, Святой Клаус, я знаю, ты слышишь меня. Подари мне запасную поясницу в добавок к запасной печени. А с ногами и плечами я как-нибудь сама справлюсь.

@темы: жизнь - это боль, поросеночек хотеть домой!, and bla-bla-bla

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Когда речь заходит о сообществе СП-слеша, во мне просыпается какая-то неуместная организаторская тяга.
Хочу командных игр. Очень.
О, или знаете биг бэнг в больших фандомах? Можно же устроить свой карманный мини бэнг, со сниженной планкой слов.
Или, в конце концов, я видела, кто-то что-то говорил об обратном конкурсе арты-тексты. И где?

@темы: and bla-bla-bla

---

Все эти книги я читала давно, кроме Шпеера, разве что. Они не являются моими любимыми, просто в свое время оказали какое-либо на меня влияние. Причем это "свое время" преимущественно было когда я училась в школе. То есть определенное количество лет с тех пор прошло, сами понимаете. В последнее время я читаю преимущественно литературу по специальности и фанфикшен. Так получается.
Итак, список.

не ждите от него многого

1. Г.Х. Андерсен "Дочь болотного царя"
Мать читала мне ее, когда я еще не умела делать это сама.
2. Хосе Рисаль "Флибустьеры"
В свое время оставила глубокое впечатление.
3. Джон Стейнбек "Люди и мыши"
До сих пор не теряю надежды написать что-нибудь свое со схожей идеей.
4. Стивен Кинг "Бегущий человек"
Мне всю жизнь снился ее сюжет в кошмарах. Прочитать об этом же наяву было... интересно.
5. Торнтон Уайдлер "Мост короля Людовика Святого"
Хочу перечитать.
6. Альберт Шпеер "Воспоминания"
Оказало ощутимое влияние даже на мои фанфеге, что уж тут.
7. Сэй Сенагон "Записки у изголовья"
Люблю вспоминать. Люблю эту атмосферу.
8. Ф.М. Достоевский "Преступление и наказание"
Хоть и в рамках школьной программы, это была книга-открытие, книга-находка. благодаря ней, я в десятом классе перечитала все книги Достоевского, какие только нашла в доме.
9. Кристофер Прист "Опрокинутый мир". Мне было мало лет, мои мировосприятие трещало по швам. Я почти физически чувствовала туман в своей голове при чтении этой книги. Мне дороги воспоминания об этом ощущении.
10. Жюль Верн "Вокруг света за 80 дней". Филеас Фогг - персонаж, оставивший наиболее глубокий след в моем (восьмилетнем тогда) сердце. И до сих пор у него никаких конкурентов, потому что книгу я мудро не перечитываю.

@темы: нас преследует какая-то ерунда, тут полно огурцов и вазелина, and bla-bla-bla

---

если вам еще не надоели эти игры

Драбблы примерно по 100 слов. Может, больше. Ждать долго.
Сообщаете: фандом - персонажи/пейринг - ключ/особые пожелания
Фандомы: ориджи; южный парк; блич; реборн; триплексоголик; M&Ms; годвилль; вайс кройс; гарри поттер; по циклу Азимова про Элайджа Бейли; Hanna is Not a Boy's Name; хеллсинг; YnM; Kuroshitsuji - и еще могу вспомнить что-нибудь из аниме, если попросите (вроде лавлесс или кусаби, но это маложелательно). И разное из разряда "розовая занавеска говорит с карандашом перед тем как сгореть в огне" тоже может быть. Но, пожалуйста, не рпс.
Джен, слеш. Не гет. Фем только в виде исключения.
В остальном, желайте, чего хотите, я не боюсь вас.
Кто-нибудь?

Для  РиКа Инверс вредная,ленивая и с тапками. Оридж, фем, ключ - "Самая красивая неудачница". 197 слов

там про какую-то Машеньку

Машенька. У Машеньки были красные губы, болезненно-красные - она кусала их всякий раз, когда что-нибудь не получалось, или получалось плохо, а это случалось не так уж редко. Она кусала их, когда нервничала. Она кусала их, когда радовалась. Иногда она кусала их просто от скуки. Зимой на нижней губе Машеньки появлялась крохотная трещинка – от этого постоянного кусания и холода. Трещинка кровоточила, делая и без того яркие губы Машеньки еще заметнее.
- Ой, не повезло, - каждый раз говорила Машенька, рассматривая себя в зеркало и обнаруживая появление этой трещинки. – Вот и зима наступила, да?
- Не повезло, - передразнивала ее Люба, наблюдая за тем, как Машенька достает из сумочки гигиеническую помаду, имитирующую запах малины, зная, что скоро эта же помада окажется и на ее губах. – Неудачница.
Машенька смеялась и лезла целоваться, украдкой поглядывая на себя в зеркало.
- Самая красивая неудачница, знаешь ли.
А Люба ловила ее, не подпуская к себе, разглядывала и серьезно кивала:
- Самая.
Болезненно-красные губы Машеньки улыбались довольно, потом кривились от боли – трещинка, помните? Но тут же снова улыбались. А Любе опять приходилось пробовать эту помаду – с противным малиновым запахом и приторным вкусом – одинаковую из года в год. В конце концов, это же Машенька.
Машенька.

Для  Анне-Лийзе. Оридж; херт-комфорт, равные по положению-возрасту-статусу герои. Фраза "разве нет?" 364 слова

это ни разу не херт-комфорт, но герою сперва плохо, а потом вроде как не очень.
кто поймет, чем навеяно, будет молодцом.

- Сын мой.
Голос Господина Усердие строг.
- Я слышал, ты плохо исполняешь свои обязанности.
Робби боится поднять глаза, Робби боится смотреть, Робби боится дышать.
- Я слышал, ты уклоняешься от обязательной вечерней и утренней помощи старшим.
Робби очень, очень сожалеет. Робби раскаивается. Почему все зашло так далеко? С другой стороны, не мог же он в действительности ожидать, что старик Одо доведет дело до самого господина Усердие. До сих пор Робби о таком ни разу не слышал. К Господину Усердие обращались только в самых сложных случаях.
Да, Робби мог поздравить себя – сложнее него, случаев у старика Одо еще не было.
- Сын мой, ты будешь наказан.
- Да, Господин Усердие.

- Час трапезы! - раздается голос смотрителя. - Солнце спускается ниже, освещая лучами свой город, час трапезы близко.
Робби спешит на кухню, сегодня его очередь прислуживать за общим столом. Уклоняться от своих обязанностей ему захочется еще не скоро. Говорят, Господин Усердие суров в своей справедливости.

- Робби, что с тобой такое? – шипит Хайнц ему в ухо, по дороге на кухню, холодными пальцами залезая под воротник.
- Не смотри.
- Старик Одо не может…
- Это Господин Усердие. Не смотри.

Разносить еду даже после Старика не так-то просто. Но Робби терпит, зная, что если он не выдержит – будет только хуже. Господин Усердие не говорил прямо, что может случиться, но все знают, что из тысячи мелких проступков складывается большое наказание. На совести Робби много нарушений. Много.

- Не дергайся.
- Хайнц, ты пропускаешь ужин!
- Я на удивление плохо себя чувствую, никакого желания есть, только спать.
В руках Хайнца бинты и банка с лечебной мазью.
- Нет лучшего лекарства, чем крепкий сон, знаешь ли. Подними руки.
Робби позволяет снять с себя рубашку, но все же отворачивается. Он не может смотреть Хайнцу в глаза.
Тот молчит, разглядывая его плечи и спину.
- Господин Усердие суров, - наконец, говорит он.
- В своей справедливости, - твердо добавляет Робби.

Мазь слегка жжет, и он вздрагивает, несмотря на то, что Хайнц изо всех сил старается как можно осторожнее касаться его ожогов. Но Робби терпит. Он знает, что помощь иногда бывает болезненной, как душе, так и телу.
Сегодня Господин Усердие объяснил ему это.
Сегодня Господин Усердие показал ему это.
Разве нет?

Для  маленький грустный тролль. Kuroshitsuji, Лау Тао; "Последнее - слишком даже для меня". 180 слов

тут какие-то люди, они ведут диалоги

- У Вас есть объяснение этому?
Лау Тао устало прикрывает глаза. Сиэль говорил меньше пяти минут, но уже успел надоесть. За некоторыми людьми лучше наблюдать издалека - вблизи они вызывают слишком сильную головную боль. Даже малыш Фантомхайв может перестать казаться забавным.
- Объяснение?
- Люди умирают...
- Да, да.
- И мне необходимо найти виновных.
- Да, да.
Лау скучно. Лан Мао на его коленях зевает. Кажется, единственный, кто внимательно слушает Сиэля – его собственный дворецкий.
- Ладно, - малыш Фантомхайв становится еще серьезнее, еще торжественнее. – Перейдем к главному.
Лау улыбается. Лау кивает.
- Что у нас есть, - Сиэль загибает свои тоненькие пальчики. – Контрабанда наркотиков, это раз.
Лау довольно жмурится. Никаких доказательств.
- Курильни опия в Лондоне, это два.
Лан Мао лениво закидывает ногу на ногу.
- И жестокие убийства, происходящие в этих курильнях, пока люди одурманены наркотиком. Это три.
Лау смеется.
- Последнее - слишком даже для меня, - говорит он.
- То есть Вы отказываетесь признавать… - Малыш Фантомхайв хмурит свои бровки.
- Ведь это ни капли не забавно, - добавляет Лау, вставая.
- Удачи в расследовании, граф.

Для  solitary_happiness. южный парк, крик, что-нибудь трогательное. 331 слово

этот набор слов старается быть трогательным, очень

Это зима. Это зима, слышишь, Крейг? Не то время, когда хорошо совершать прогулки на пустой желудок. Не то время, когда можно позволить себе забыть надеть свитер - или шарф.
Зима - значит белые хлопья падают с неба. Они почти как шоколадные хлопья, ха-ха, как хлопья, только белые и не тают. Но, кажется, такие же сладкие. Кажется Крейгу. Он любит зиму.
Крейг идет по пустынным улицам - люди забились в тепло, а может, просто умерли, или уснули - впали в тягучую спячку, до весны. Кажется, мир тоже впал в спячку - или умер, оставив Крейга одного в этом прозрачном холодном - и от этого странно-остром воздухе. Холодно и безнадежно.
Тихо.
Крейг не смотрит куда идет, все направления потеряли смысл, а все смыслы растеряли направления. Крейг не знает, где останавливается закурить, его не слишком это беспокоит - ведь людей нет, и никто не сделает ему замечание - а если и сделает, то слова не прозвучат в этом пронзительном зимнем воздухе. Осыплются белым ворохом хлопьев, осыплются Крейгу под ноги - а ноги ведь не умеют слушать, ноги ничего не услышат. Крейг курит.
Дым выползает из сигареты неохотно, боязливо. Ему не хочется на холод, ему хочется сидеть в уютной трубочке из папиросной бумаги, ему хочется плавать в усталых легких Крейга.
Тихо.
Снег падает с неба - а откуда же ему еще падать - падает на землю. Как будто у него есть выбор. Пепел с сигареты тоже падает - серый ядовитый снег, снег из утомленных легких Крейга.
Когда слышится тихое звяканье - треньканье, бряцанье, бряканье? Крейг думает, что прозрачное зеркало воздуха дает трещину, раскалывается от невозможного звука.
Потом скрип двери, как расширяющаяся пасть этого пролома. И снова тишина.
А потом запах кофе - окончательный удар, сминающий последние осколки чистого зимнего воздуха, разбивающий картину белой смерти и запустения. Разбивающий картину одиночества.
Крейг оборачивается.
Твик, неодетый, взъерошенный - протягивает ему стаканчик с кофе. Его пальцы такие тонкие, хрупкие, ломкие. Дрожат, и сам Твик подрагивает от холода. Молчит и смотрит на Крейга, так мягко, так робко, так нежно.
Тихо.

Для  Jasherk. Баттерс прячет у себя Вандервайса. 380 слов

еще никто никого не прячет. а связность речи снова утеряна

- Чуваки, чуваки!
Горящие глаза Картмана внушают опасения всем. Ну, кроме Баттерса, конечно.
- Эй, чуваки, смотрите, что я нашел.
Странное существо рядом с Картманом не внушает опасений никому. Кроме Баттерса, как ни странно.
- Вы не поверите.
Эффектная пауза. Нет, пауза, которая должна была быть эффектной, но не стала.
- Он охрененно сильный!
Дружный взгляд в сторону существа. Четыре человека, это четыре пары глаз, то есть восемь - если считать по одному - но этого мало, чтобы отвлечь Вандервайса от рукава Картмана.
- Поэтому ты держишь его за руку?
Язвительный голос Кайла, это редкий и от того драгоценный звук, которым Картман отказывается наслаждаться.
- Это не я держу его за руку, это он вцепился в мой рукав, слепой ты жид. Если бы не это, я бы близко к нему не подошел, тупой ты жид. Слышишь, или мне повторить погромче, глухой ты жид?
Красноречие Картмана - сомнительное красноречие, на которое никто не обращает внимания. Стэн не обращает внимания, Кенни не обращает внимания. Даже Баттерс не обращает внимания. Кайл из всех слов почему-то слышит только "жид". О, это он пропустить не может. Он почти выказывает свое недовольство, почти-почти, но.
- Заткнись, жид. Так вот, чуваки, он охрененно сильный и у меня есть план.
Торжествующий взгляд, почти не спотыкающийся о зевок Кенни.
- Ага, Картман. До завтра, Картман.
Зевок Кенни, почти не спотыкающийся о бешеный взгляд Картмана.
- Эй! Эй, вы куда? Баттерс, стоять!
Замешательство Баттерса. Доброта Баттерса. Самопожертвование Баттерса. Глупость Баттерса? Нет-нет, самопожертвование и доброта.
- Итак, нам нужно решить, где он будет жить. Правильно я говорю, Баттерс?
Интересный, такой интересный рукав Картмана.
- Да, Эрик.
Любопытный, такой любопытный Вандервайс.
- И нам нужно как-то решить этот вопрос. Не так ли, Баттерс?
Леопольд Стотч, конечно, Баттерс, но совсем не глупец. Если бы это только могло ему как-то помочь. Самопожертвование и доброта, помните?
- Эээ, да, Эрик.
Потирать ладони, когда кто-то крепко держится за Ваш рукав не очень-то удобно, Вы замечали?
- Тогда, Баттерс, ты возьмешь его себе.
Пожалуй, он мог этого и не говорить, не так ли?
- Но Эрик! Родители...
А вот без этой реплики бы точно можно было бы обойтись. Люди произносят столько ненужных слов, как Вы думаете?
- Мы делаем общее дело. У тебя... этот. А у меня план. Так, Баттерс?
Безнадежность.
- Да, Эрик.
Самопожертвование и доброта?

Для  avinte. Оридж. Жертва оказывается страшнее маньяка и его пугает.
я только сейчас, перед выкладкой, заметила, что просили слеш. наверное, однажды я все-таки научусь читать заявки целиком. Так что я могу попробовать написать еще - на этот раз со слешем. Тем более, что тут я пытаюсь писать от первого лица, а это у меня никогда не получалось нормально. Но на всякий случай - вот 778 слов, которым не повезло оказаться несоответствующими заявке.

тут джен, пов и стыд

Скажите, Вы верите в искупление? Нет, не смейтесь. Мне нужно знать. Дело в том... дело в том, что это действительно важно.

Я не помню, когда это случилось. Прошло уже несколько лет, и все это время мне не приходилось беспокоиться о числах и днях недели. У меня были проблемы - я признаю это. Вообще, говорят, что проблемы у меня до сих пор. Может быть, они и правы.
Понимаете, дело в том, что... Я, я не знаю, как сказать. В общем, они назвали это "серийные убийства", хотя они, наверное, не правы. Все эти врачи, или кто они, знаете. Вы любите врачей? Мне кажется, только ненормальные могут их любить.
В конце концов, я же никого не убил - да я и не хотел, нет. Никогда. Что бы там кто ни говорил.

Я шел по улице. Кажется, был вечер, хотя я уже плохо помню. Знаете, бывает такое, что время суток не замечаешь - все эти утро, день, вечер и ночь как-то сереют и расплываются. Становятся одним липким комом, в котором ты запутываешься, ворочаешься и никак не можешь выбраться.
Я шел по улице, и вдруг мне на глаза попалась девочка. Такая маленькая, знаете, девочка. И меня как будто ударило - она. Ну я за ней и пошел. Не знаю, почему. Обычно оно так и получалось. Что-то было в них, в некоторых. Что-то, чего не было в остальных. Как счастливая монетка в пироге. Когда ты смотришь на кусок, и понимаешь, что нет - он не такой, как остальные. Особенный, понимаете? Разве у Вас такого никогда не было?

Ну, в общем, я за ней пошел. Она была вся такая тоненькая, аккуратная, смотреть приятно. И шла куда-то совсем одна. Кажется, все-таки был вечер, потому что я ее окликнул. Спросить, не помочь ли чем. Ну, проводить там, мало ли. Такие красивые девушки не должны ходить одни, как думаете? Сейчас всякое случается на улицах, особенно по ночам.

Так вот я ее окликнул, а она. Ну, понимаете, она обернулась. Я плохо помню - и слава Богу, мне кажется, - но что-то в ней было. Да, не такое. И... неправильное. Я искал в ней совсем другое. Я…
Я не хотел. Не хотел ее видеть. Хотел видеть не ее, ну, как Вам сказать? А ее я видеть совсем не хотел.
Она еще не до конца ко мне повернулась, а я уже знал это. Она была вся неправильная, вся. А еще она улыбалась. Господи, как хорошо, что я больше никогда не видел такой улыбки. Я еще долго боялся, что она мне сниться будет. Но как-то обошлось.
А тогда. Не знаю, как Вам объяснить, но тогда я очень испугался. Она - такая хрупкая маленькая девчушка, а улыбалась так, как будто жертвой был я. И я подумал - мысли у меня едва ворочались, но все-таки - я подумал, что надо бы отсюда сматываться. Вот тогда-то и оказалось, что я не могу сдвинуться с места. Совсем.
Я даже руками шевелить не мог. Вообще. Только стоять и смотреть, как она улыбается.
А потом она решила подойти.
Я стоял, боялся - видит Бог, я никогда еще так не боялся - а мысли все равно казались каждая весом с тонну. Медленные, меня самого раздражало, какие они медленные. Такое ощущение, что я что-то упускаю. И этот страх, от того что она все ближе. А потом я понял, что все это не просто так.
Мне почему-то показалось, что я в чем-то виноват. Хоть я и не помню чтобы я делал что-то такое уж плохое. Я до сих пор не понимаю. А она хотела, чтобы я понял. Да, точно. И она подходила. Все ближе, она хотела мне объяснить, а я мог только обделаться от страха, я уже даже стоять на месте не мог. Корчился на земле - а от нее все равно было глаз не оторвать. Знаете, как сложно иногда перестать смотреть на что-то страшное. Вроде бы и нужно зажмуриться, и рад бы, а не получается. Так и тогда. Она становилась все больше, все ближе, а я только перебирал свои тяжеленные мысли и пытался понять. Что-то.

Не помню, что дальше. Дошла она до меня или нет. Может, я отрубился раньше. И как жаль, что я не отрубился с самого начала. И как жаль, что я вообще за ней пошел, мне правда жаль. Я чувствую, что что-то делал не так, не понимаю, что, но я же искренне раскаиваюсь. Как Вы думаете, это считается?
Как Вы думаете, если я буду очень просить прощения - ну, у кого-нибудь, у Бога там, или еще у кого - мне это поможет? А может, я тогда уже все искупил? Может, она больше не придет за мной, даже если я ничего и не понял? Как Вы считаете?
Вы верите в искупление? Скажите, верите? Мне важно знать. Я всех спрашиваю. А они молчат.
Господи, пожалуйста.
Я прошу прощения.
Пожалуйста.

Для  пис_ака. Зараки, Тоусен. "Кстати, загар у тебя шикарный" (с).
Это оказалось сложнее, чем я думала. Третья попытка. Лучше, боюсь, уже не получится, у меня нет способностей к хьюмору. 342 слова

загадочная хрень, тут в одном месте надо смеяться

Стоя на пороге Веселого Сражения, капитан Зараки был не слишком рад видеть очередного странного человека со смешной прической, пытающегося произнести что-то из разряда "ты не пройдешь".
- С дороги, - скомандовал Капитан Зараки, разрубая препятствие мечом. На какое-то время это действительно подействовало.
Но, как за деревом порой обнаруживается дерево, так и за одним странно одетым человеком со смешной прической часто обнаруживается другой.
- Да что же это такое! - возмутился капитан Зараки, снова обнажая меч и выбирая местечко посимпатичнее, среди всей этой странной одежды. Достаточно симпатичное местечко, чтобы ткнуть туда своим мечом.
Но тут его остановил неуловимо-знакомый голос, раздавшийся из-под прически.
- Зараки Кенпачи.
Голос был холоден и суров. Голос готовился произнести смертельную угрозу.
- Зараки Кенпачи. Ты не пройдешь, - сообщил голос, заставив капитана утомленно вздохнуть. Нет, ему не мешало отсутствие воображения у противников. Но ему изрядно надоело слушать одно и то же.
Меч рванулся навстречу симпатичному местечку в районе солнечного сплетения этого очередного странно одетого человека. Но не достиг его. Капитан Зараки довольно ухмыльнулся - его удар был отбит, а это могло означать не только случайность, но и мастерство противника.
- А ты не так-то прост, дружок, - заметил капитан, довольно оглядывая собеседника в поисках еще одного симпатичного местечка для удара.
На это ему ничего не ответили.
- И прическа у тебя ничего такая.
Странно одетый человек что-то пробормотал, но капитан Зараки не расслышал. Возможно, именно из-за прически. Из-под прически, да.
- Кстати, и загар у тебя шикарный, - продолжил капитан, приободренный явно положительной реакцией. Он не выигрывал время, он проявлял вежливость. Ну ладно, он проявлял вежливость и выигрывал время. И хоть это было вполне очевидно, все равно не являлось достаточным поводом так дико набрасываться, как это сделал его противник.
К счастью, свои симпатичные местечки для удара Зараки знал все, поэтому с легкостью отразил атаку. В процессе он немного неуклюже взмахнул мечом, случайно испортив замысловатое переплетение волос и разноцветных тряпочек на голове этого вспыльчивого странно одетого человека.
- И что это, - начал было капитан, но осекся. - О, здравствуй, Тоусен.
Видимо, Веселое Сражение придется перенести.
Капитан Зараки тяжело вздохнул.

Для  Ave Vagina. ГП - Ремус/Гарри - Ремус очень заботливый и трогательный. действие происходит осенью
черт его знает, трогательный ли Ремус. Но заботливый точно. 139 слов

класс зарисовок, семейство бессюжетных

- Ненавижу.
- Тихо, Гарри.
- Ненавижу, когда ты так говоришь.
Взгляд Ремуса спокоен. Голос Ремуса спокоен.
Ремус спокоен.
Ему не сложно. Прежде всего, это же Гарри. Ради него можно сделать гораздо больше, чем просто быть спокойным. Быть терпеливым. Предупредительным.
Ремус смотрит на листья под своими ногами. Мертвые, они опали с деревьев. Мертвые, они высохли на земле. Но в такой тихий пасмурный день они не выглядят ни сухими, ни мертвыми. Они выглядят так, словно сейчас полетят.
- Тебе не понять, - говорит Гарри. Грустно слышать это от него. Ремус тихо вздыхает.
- Ты никогда не был на моем месте, - говорит Гарри. Это правда, но. Но слышать это по-прежнему грустно.
- Ты понятия не имеешь, что я чувствую, - говорит Гарри.
Взгляд Ремуса спокоен. Руки Ремуса осторожно поправляют шарф Гарри. Ему не сложно, совсем не сложно.
Это же Гарри.

Для  Koito. годвилль. Господин Пэ Жэ, Томный Властелин, фраза "прольем свет на это деликатное дело"
Содержит призрачную отсылку к ее фику Страшная месть. 289 слов

опасносте, тут фигурируют матримониальные планы на межрасовые союзы

- У Вас есть, что мне сказать, - замечает Господин Пэ Жэ, встретившись однажды с Томным Властелином, где-то в окрестностях Долины Стволовых Клеток.
- Вероятно, - неторопливо отвечает Томный Властелин.
- Так прольем свет на это деликатное дело? - это предложение кажется разумным.
До тех пор, пока Томный Властелин не начинает говорить.
- Дело в том, что...
Его речь тянется, гласные в ней тянутся, минуты тянутся.
- ... довольно необычно, Вы не находите?
Господин Пэ Жэ рассеяно разглаживает ладонями складки на своих голубых штанах.
- Да, да. Вы, кажется, правы, - отвечает он после паузы.
- В таком случае...
- Нет, нет, не продолжайте - поспешно прерывает его Господин Пэ Жэ. Таких неприлично-медленных ораторов он не видел и не слышал со времен своего детства и плотного общения со дедушкой Господином Пэ Жэ Первым.
- Я нерпеменно обдумаю все, что Вы имели сказать об этом... ээм
- Твайсе, - неторопливо подсказывает Томный Властелин.
- Да, Твайсе, - поспешно соглашается Господин Пэ Жэ, делая мысленную пометку узнать из более, эм, бойких источников, кто это такой. - Обдумаю и непременно приму меры. Уж будьте уверены.
- Но это же не совсем законно, - неуверенно тянет - ах, тянет - Томный властелин.
Не совсем законно? Уже который раз в своей жизни Господин Пэ Жэ думает, что иногда лучше все-таки слушать собеседников.
- Не совсем законно?
- Браки между монстрами и героями, - эти слова выбираются из Томного Властелина вроде как даже чуть быстрее, чем обычно. Должно быть, подгоняемые обеспокоенным тоном.
- Монстрами. И героями. Браки, - уточняет Господин Пэ Жэ.
- Вы знаете, - обиженно выговаривает Томный Властелин. - Иногда мне кажется, что Вы меня совсем не слушаете.
- Да, действительно, - рассеянно отвечает Господин Пэ Жэ.
В самом деле.
Очень деликатное дело.

запись создана: 23.08.2010 в 23:12

@темы: South Park, бумагомарание, фемслеш/юри, слеш/яой, фанфик, ориджинал, Kuroshitsuji, джен, Bleach